Триумф и трагедия : Политический портрет И. В. Сталина : Книга 2. Часть 2

Я

совсем не хочу объяснить это "успехами” сталинского руководства. Но самоотверженный, тяжелый труд советских людей не мог не давать определенных плодов. В обществе не было широкой и всепроникающей коррупции, морального разложения значительных групп руководителей, во весь голос заявивших о себе через два-три десятилетия после смерти Сталина. Общая атмосфера была такой, что могло сложиться впечатление о нравственном здоровье и социальном благополучии общества. Тотальный бюрократический "порядок” как бы устраивал и широкие массы населения. По нескольким причинам. В сталинское время выросло уже несколько поколений. Они не знали "другого” социализма, как и не знали, в результате прочного идеологического занавеса, реальной картины жизни в "том” мире. Подавляющее число людей искренне верили в беспросветность жизни рабочих в капиталистическом мире, в их непрерывное "относительное” и "абсолютное” обнищание, наслышались о свирепых тюремных нравах в государствах Запада, полном превосходстве СССР над "свободным миром” почти по всем параметрам. Такое представление было устойчивым, оно всячески поддерживалось и мощным пропагандистским аппаратом.

Нельзя не сказать, что тотальный бюрократизм для людей, которых воспитывали в духе несвободы, лжи и закрытости, по-своему удобен. Да, именно удобен: в жизни все расписано, определено, установлено. От работы, твердого заработка до того, по какому поводу выражать восторг и восхищение, когда и что сеять, какой рапорт готовить наверх и т. д. Система заботилась обо всем: давала окончательную оценку тому или иному произведению, фактам истории и современности, однозначно определяла, что хорошо и что плохо, с самого начала знала, что то или иное решение, выступление "вождя” являлось историческим. Она же обеспечивала в значительной мере уравнительное распределение. Тотальный бюрократизм одинаково удобен как для исполнителей, "винтиков”, так и для руководства на всех уровнях. Система способствовала формированию уравнительного, элементарного мировоззрения. Расширение роли общественных фондов наряду со многим положительным часто уравнивало людей вне зависимости от их вклада в общее дело. На первый план все больше выдвигался не конечный результат труда, а должность, положение, ставка, попадание в номенклатуру. Профессор Оксфордского университета Алекс де Жонж в своей книге "Сталин и создание Советского Союза” высказал верное наблюдение о том, что диктатор создал совершенную тотальную пирамиду правления в целом: "…Ни у кого не было возможности поправить своего начальника. Каждый начальник становился маленьким Сталиным по отношению к своим подчиненным. Каждый обращался плохо с теми, кто был ниже его, косил взглядом на равных себе и льстил всем, кто был выше”⁶⁴

,

Упрочению сталинского цезаризма способствовало не только развитие тоталитарных тенденций и царистских традиций, но и состояние всеобщего ослепления, укоренившейся веры в то, что социализм должен быть именно таким, что подлинное грядущее процветание возможно только на этом пути. Постепенно имя Сталина стало почти мистическим: оно внушало одновременно ужас и любовь, страх и преданность, покорность и обожание. Бюрократическая машина, которая функционировала в такой атмосфере, еще больше превращала человека в незаметный "винтик”.

На обычные возражения, что-де при Сталине "был порядок”, "уверенность в завтрашнем дне”, "безусловное выполнение планов”, "медленный, но заметный рост жизненного уровня”, можно сказать следующее. Бюрократическо-казарменные атрибуты бытия, связанные с постоянной угрозой карательных санкций, репрессий, способны поддерживать экономические структуры, производство, функционирование всех институтов государства на уровне утвержденных, "спущенных” планов. Думаю, что и сегодня (это просто абстрактное рассуждение), нависни над человеком, руководителем, предприятием дамоклов меч сталинской кары — план был бы безусловно выполнен. Любой ценой. Точнее — страшной ценой утраты человеческого достоинства, пребывания в атмосфере страха, молчания, слепого повиновения. Но кто сегодня согласился бы на такое?

Самым чудовищным порождением сталинского бюрократизма стал всесильный аппарат карательных органов, который до XX съезда партии был, по существу, подотчетен только одному лицу. Дело даже не в насилии, которое олицетворяли собой органы, а в проникновении их во все поры, ячейки государства: политическую, экономическую, культурную, идеологическую. Сталин покончил почти со всеми лучшими традициями Дзержинского. Хотя уже и тогда законность нередко подменялась "революционной целесообразностью”.