Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир

Любопытно для современного человека то, как Декий это организовал. Он не указывал, во что следует верить, не назначал единый день коллективной молитвы, даже не предлагал списка римских божеств, которым должны поклоняться все в империи. Вместо этого он потребовал от каждого совершить культовое действие – жертвоприношение. Для Декия и других язычников именно это было в религии главным. Неважно, каких богов почитать жертвоприношениями. Важно, чтобы жертвы были принесены – и чтобы в этом участвовала вся империя.

Середина III века была для Римской империи тяжелым временем: мятежи, экономические кризисы, нашествия варваров, государственные перевороты следовали один за другим. В такое время стране как никогда ранее требовалась помощь богов.

Возможно, Декий издал этот указ именно потому, что знал о растущем числе христиан – и хотел связать им руки. Джеймс Райвз, однако, показывает, что он мог иметь в виду не только христиан. Были и другие «чужестранные» культы, последователи которых ставили жертвоприношения не на первое место или вовсе ими пренебрегали. Возможно, Декий заметил тревожную тенденцию и решил положить ей конец.

Указ этот имел серьезнейшие последствия. В истории Рима до 249 года религия всегда была делом местного значения. Поклонение богам совершалось индивидуально, в семье или в местной общине. Самое большее, этим могли заниматься власти провинции. Это было верно даже для римского имперского культа: императорам поклонялись по всей империи, однако центральные власти не руководили этой практикой и ее не контролировали. Каждая область, каждый город поклонялся императору в соответствии с местными обычаями.

С этим указом Декия в империи, можно сказать, появилась официальная религия – единый культ, которому обязаны были следовать все ее жители. Это оказало очень серьезное влияние на отношения империи с христианами. Как пишет Райвз: «Итак, неудивительно, что до указа Декия о повсеместных и всеобщих жертвоприношениях организованного преследования христиан на государственном уровне не существовало; только когда была определена «религия империи» и установлены ее границы, стало возможно систематическое преследование тех, кто эти границы нарушал»[201]

.

Можно предположить, что у христиан – особенно состоятельных – имелись способы обойти требования указа. Можно было переехать и на время скрыться из поля зрения, или подкупить чиновников, или добыть себе поддельные libellL Однако из позднейших христианских сообщений нам известно, что, хотя царствование Декия и длилось недолго – он погиб в битве в 251 году, – тех, кто отказывался приносить жертвы, ждали серьезные последствия: изгнание, конфискация имущества, пытки и смерть. Впрочем, о масштабах этого преследования судить невозможно.

Валериан (годы правления 253–260)

Через два года после Декия на императорский трон воссел Валериан. Он первым из императоров выпустил специальный указ против христиан и начал гонения на них по всей империи[202]. В первом указе, выпущенном в 257 году, Валериан потребовал от всех лидеров Церкви принять участие в языческих ритуалах и запретил христианам собираться на кладбищах. В следующем году вышел куда более суровый указ – декрет о казни всех христианских епископов, священников и диаконов в Риме. Христиане в статусе сенатора или всадника лишались всех привилегий и земных благ, а если отказывались отречься от своей веры, также отправлялись на казнь. У знатных матрон отбирали имущество, а их самих отправляли в изгнание. Придворные также подвергались конфискации имущества и запрету появляться при дворе. Как видим, на этот раз гонения были агрессивные и очень серьезные.

Во время преследования в катакомбах святого Калликста были казнены епископ Сикст и с ним четверо диаконов. Через несколько дней казнили еще одного диакона, Лаврентия. В дальнейшем почитание святого Лаврентия стало одной из важных черт римского христианского благочестия. В этот же период зафиксирован самый краткий суд над христианином, о котором мы узнаем из книги «Житие Фруктуоза». Епископа привели на суд, – и весь судебный процесс состоял из четырех слов: Episcopus es? – Sum.

 – Fuisti. («Епископ?» – «Да» – «Больше нет».)[203]