Триумф красной герани. Книга о Будапеште

А в середине июня началась акция «Желто-звездочные дома», когда на стенах домов появились плакаты с разорванной шестиконечной звездой на желтом фоне и текстом: «Знаете ли вы, что этот дом в 1944-м был отмечен звездой?» (Tudta-e Ön, hogy ez az épület 1944-ben csillagos ház volt?) Город вспоминал: «16 июня 1944 года указ мэра Будапешта обязал всех жителей города, определенных как евреи, – это более 220 000 человек, которые также должны были носить желтую звезду, – к 21 июня переехать в обозначенные «желто-звездочные дома». Это означало, что почти две тысячи зданий по всему городу были отмечены желтой звездой и в течение полугода, до учреждения в Будапеште гетто, каждый прохожий мог видеть, кто именно преследуемые в Будапеште евреи и где они живут»[118].

И 21 июня – через семьдесят лет после этого указа – в Эржебетвароше, той части города, к которой относится Еврейский квартал, в скверах собирались на вечера памяти окрестные жители. Говорили о том, что было тогда. Пели песни. Читали воспоминания тех, кто жив и помнит.

В октябре на улице Дохань в Еврейском квартале открыли памятную стену с картой гетто. Если остановиться перед ней, становится понятно: тут рядом, на улице справа, Nagy Diófa (Больша Ореховая по-русски), и на улице слева, Kazinczy (ул. Ференца Казинци), где сейчас кипит жизнь вокруг знаменитой ромкочмы «Симпла», осенью 1944 года нацисты построили стены-перегородки от дома к дому. И на следующих вправо и влево улицах – тоже, превратив район в гетто. Тысячу лет гетто в Будапеште не было – до ноября сорок четвертого… В металлической части памятной стены вырезан текст, а в саму карту вмонтированы крохотные окошки-иллюминаторы, заглянув в которые прохожий видит фотографии – Будапешт, гетто, 1944-й год.

В ноябре на площади Клаузал, прямо на спортплощадке, была устроена выставка «Памяти Пештского гетто: 29 ноября 1944–18 января 1945». Столько существовало в Будапеште гетто, столько и работала выставка: с 29 ноября до 18 января. Вдоль ограды спортплощадки выстроены были щиты, на них развешены фотографии и увеличенные копии газетных страниц, на футбольных воротах укреплена большая карта гетто, из которой становится понятно: на улице Акации действовали отделения Красного креста, на улице Вешшелени работали отделения скорой помощи шведской миссии. А посередине карты, здесь, в сквере на площади Клаузал, черными шестиконечными звездами обозначены три братские могилы. Вход на выставку был свободный, но только для людей старше шестнадцати лет. Детей не пускали: не надо детям видеть такие фотографии.

В день годовщины освобождения гетто, 18 января 2015 года, в синагоге пел Ансамбль песни и пляски Российской Армии имени А. В. Александрова.

С зимы до апреля на площади Мадач была устроена выставка фотографий – портретов местных жителей 1940-х годов рождения вместе с их внуками и правнуками. То есть тех, кто выжил, кому удалось родить собственных детей и не дать прерваться линии жизни. Бабушки-дедушки, состарившиеся, кто в традиционных еврейских нарядах, кто в обычных одеждах, рядом с внуками-подростками, с правнуками-малышами, с праправнуками-младенцами на руках. Мысль выставки из самих фотографий прочитывалась однозначно; словами же она была сформулирована так: «Никогда нельзя забывать этого ужаса, необходимо помнить и напоминать об уничтожении, но надо провозглашать жизнь, провозглашать живое настоящее и растущее будущее». Пишут, раз или два кто-то пачкал краской фотографии, – но их сразу же заменяли на новые.

Как только закрылась в середине апреля эта выставка, перед дверями синагоги открылась следующая. На сей раз на больших белых пластиковых фигурах-единицах были размещены фотографии живших здесь когда-то евреев с краткими подписями: имя, годы жизни (вторая дата чаще всего – 1944), профессия. Большинство имен, как всегда, мало известно внешнему миру. За одним исключением – Гедеон Рихтер, создатель знаменитой фармацевтической фабрики. Ему было семьдесят два года, когда, среди многих прочих, он был расстрелян салашистами на берегу Дуная. Слоган выставки звучал так: «Пусть о нас говорят наши дела. Мы можем гордиться нашим прошлым, давайте строить будущее вместе!»[119]. Иными словами, человек определяется тем, что он делает, и лишь это обстоятельство, и ничто иное, должно определять отношение к нему.

Летом 2015 года в Еврейском квартале прошел, с музыкой и ярмаркой, уличный фестиваль под названием «Польские евреи – Еврейские поляки» (Lengyel zsidók – Zsidó lengyelek). Если все прочие акции напоминали о страшных страницах истории, работали, пользуясь своего рода «мертвой водой» из народных сказок, то фестиваль выполнял функцию «живой воды» – давал непосредственный опыт общения разных культур.

Наконец, эти два года стали – неожиданно для всех – временем противостояния общества и правительства по вопросу о собственной истории, и главной точкой в этом споре оказались именно события семидесятилетней давности, 1944 года. Но это – отдельный сюжет.