Триумф красной герани. Книга о Будапеште

В Будапеште же подобного нет. Каждая водосточная труба, протянувшись от крыши каждого дома вдоль его стены к земле, тут же под землю и уходит. Открытый раструб отсутствует или, по крайней мере, встречается очень редко как симптом незаконченного или не начатого пока ремонта. В нормальной ситуации дождевая вода уходит с крыш прямо в ливневую канализацию, а не прохожим под ноги.

В итоге дожди есть, а луж нет. В тех домах, что посолиднее, трубы упрятаны совсем внутрь здания, как пищевод в человеческое тело, как механизм часов под диск циферблата. Работу они свою выполняют, но снаружи не видны. И ничто не отвлекает внимания от архитектуры зданий, от витрин магазинов, расположенных в этих зданиях, от уличных кафе, выбирающихся на тротуары перед этими зданиями, и от сидящей в них беззаботной публики. У фасадов домов попроще, старых или новых, водосточные трубы, как правило, присутствуют, но не бросаются в глаза, потому что сразу уходят под землю. И снова – функция выполняется, но побочных эффектов в виде мокрой обуви не дает. Как электрическая плита, что варит суп, не сообщая об этом столбом дыма; как птица, парящая без шума пропеллеров.

Это давняя технология. Известна в мире не меньше столетия. Не найти этих труб с раструбами и на старых, начала ХХ века, фотографиях Будапешта, где прогуливаются по бульварам дамы в длинных платьях с тонкими талиями и господа в шляпах и с тросточками. В России эту технологию тоже узнали не вчера. Одно из первых зданий без наружных водосточных труб – дом Акционерной компании Зингер в Петербурге, напротив Казанского собора, построенный к 1904 году. По тем временам, сто двенадцать лет назад, это был новаторский проект. Архитектор Павел Сюзор впервые использовал в конструкции здания металлический каркас, что позволило сделать непривычно большие окна. И о том, чтобы спрятать внутрь здания водостоки, он тоже задумался в России первым. Здание получилось эффектным. Внутренние водосточные трубы исправно служат до сих пор.

И все же это скорее исключение, чем правило. В Москве и Петербурге, в Иванове, Архангельске и в Сочи и сейчас общее правило – это жестяная или пластиковая труба, из которой при любом дожде вода выливается на асфальт, так что пройти, не замочив ноги, становится невозможно. Наверное, так достигается единение с природой. Будапештский способ контактирования с природой проще: достаточно выйти на Дунай. Там воды – сколько душе угодно. А на тротуаре ей не место.

Какая Тереза?

Шестой район – Терезварош. Его главная церковь носит имя святой Терезы, испанской монахини, жившей в XVI веке и известной в мире в основном по алтарной скульптуре Бернини, где она возлежит на облаках у ног ангела, а в России – по диалогу Венички Ерофеева с Господом Богом: «А для чего нужны стигматы святой Терезе? Они ведь ей тоже не нужны. Но они ей желанны». При этом все понимают, что район назван как в ее честь, так и в честь императрицы Марии Терезии, правившей страной в XVIII веке. Петербуржцы поймут: так назван и их город – одновременно в честь святого Петра-апостола и Петра Алексеевича Романова.

Городские стены

Эржебетварош, «город Елизаветы», – район старый, застроенный во времена Франца Иосифа и названный именем его супруги. До сих пор район был знаменит расположенным здесь Еврейским кварталом. В последнее время – заведениями под названием «ромкочмы», то есть превращенными в молодежные клубы домами, состарившимися настолько, что жить в них стало нельзя – только пить пиво и разговаривать. И муралами – большими настенными росписями. Их здесь много, и новые появляются каждый год.

Для двух таких росписей источником вдохновения стали хорошо известные всем горожанам фотографии Большого бульвара. На них – конные экипажи, желтые трамваи, дамы в длинных платьях, мужчины в цилиндрах или котелках, здания со шпилями, атлантами и балкончиками, более всего напоминающими завитушки крема на тортиках в здешних кондитерских.

Если от Большого бульвара свернуть по направлению к центру, к Дунаю, а через три квартала обернуться, обнаружится на стене нарисованная овощная лавка с нарисованной же хозяйкой по имени Жужанна, каковая Жужанна во плоти в настоящей уже овощной лавке с удовольствием продаст клубнику и красную паприку покупателю, изумленно поглядывающему сквозь стекло на Жужанну нарисованную[131].