Триумф семян. Как семена покорили растительный мир и повлияли на человеческую цивилизацию

Когда Христофор Колумб обнаружил хлопок на Карибских островах, он, естественно, принял это за еще одно подтверждение того, что добрался до побережья Азии. Больше тысячи лет хлопок считался сугубо азиатской тканью, производимой в Индии и распространяемой по торговым путям, тянувшимся на восток до Японии и на запад до Африки и Средиземноморья. В одну только Персию ежегодно приходили 25 000–30 000 верблюдов, груженных индийским хлопком, и скромный, но постоянный поток хлопка добирался до Европы через Венецию, где он рассматривался как выгодное дополнение к торговле пряностями. Хлопок широко покупался и продавался и по всей Азии. Историки часто отмечали, что Шелковый путь в обратную сторону был Хлопковым путем. Китайские купцы возвращались домой с огромными запасами индийской ткани, но все равно не могли угнаться за спросом. В итоге в Китае по указу императора был создан собственный источник хлопка: строгий закон XIV в. требовал, чтобы в каждом крестьянском хозяйстве размером больше акра часть земли была отведена под хлопок. Когда португальские и голландские корабли впервые добрались до азиатских портов в поисках специй, они обнаружили, что хлопок там — важнейшая составляющая местной экономики. Набивные ткани из Индии часто пользовались большим покупательским спросом, чем даже европейское серебро, особенно при торговле с отдаленными островами, где выращивали корицу и мускатный орех. Ткани потихоньку становились выгодным побочным бизнесом для голландцев, но именно британская Ост-Индская компания положила начало новой хлопковой эпохи.

Во второй половине XVIII в. сошлись три фактора, преобразившие экономику хлопка: мода, технические инновации и политика. Появление миткаля и ситца[23]

, а также других набивных тканей, на которых с ничтожными затратами копировались узоры дорогих шелков, способствовало распространению ярких цветов в одежде и совершенствованию чувства стиля среди представителей растущего европейского среднего класса. Вопреки сопротивлению со стороны шерстяной и льняной промышленности — в том числе протекционистских законов, а также время от времени происходящим текстильным бунтам и шокирующим зрелищам на улицах Лондона, когда на женщин, одетых в ситец, нападала толпа и раздевала их догола, — импорт индийского хлопка рос с огромной скоростью. Ост-Индская компания переключилась с торговли пряностями на текстиль, наводняя им рынки не только Европы, но и принадлежащих Британии территорий, разбросанных по всему миру — от Африки до Австралии и Вест-Индии. Успех индийских тканей как популярного во всем мире товара способствовал развитию производства похожей продукции и привел к ряду революционных изобретений: прядильной машины «Дженни» Джеймса Харгривса, мюль-машины Сэмюэля Кромптона и прядильной ватермашины Ричарда Аркрайта. Механизация повысила качество тканей британского изготовления и резко снизила цены, переместив мировое производство из индийских деревень в английские фабричные городки. Промышленная революция началась, и семена хлопчатника давали вдохновение и импульс к развитию производственного оборудования точно так же, как другое семя, кофейное, пробуждало и стимулировало умы рабочих, обслуживающих машины.

В политике рост спроса на хлопок и необходимость в стабильных поставках помогли обосновать британскую экспансию в Индии. Путем принуждения и завоеваний Ост-Индская компания в итоге стала контролировать весь субконтинент, в то время как британские фабрики перетягивали на себя хлопковый бизнес, подрывая экономику Индии. Неудивительно, что Махатма Ганди избрал домотканый хлопок символом сопротивления британскому правлению, говоря, что «патриотический долг каждого индийца — прясть собственный хлопок и ткать свою ткань». Стилизованная колесная прялка по-прежнему является центральным символом на индийском государственном флаге. Хлопковая промышленность, будучи первой высокомеханизированной отраслью, помогла перевести Европу с крестьянско-фермерской экономики на фабричную, установив схему, которая продержится два столетия: сырье везут с юга на север, а затем произведенные товары экспортируют по всему миру. В Европе эта система укрепила империи и способствовала подъему благосостояния — в Америке она привела к войне.