Триумфы и драмы русских балерин. От Авдотьи Истоминой до Анны Павловой

Посмотрим, как и при каких обстоятельствах появился этот список, представляющий собой перечень женских имен без фамилий. В 1829 году Пушкин был в гостях у сестер Ушаковых, одной из которых он несколько раньше даже делал предложение и получил согласие родителей, но некоторые обстоятельства развели влюбленных. Так вот, еще в период сватовства нередко заходили разговоры о любви, о былых увлечениях поэта. Сестры интересовались, кому посвящено то или иное стихотворение. И тогда Пушкин взял да написал список женщин, которыми увлекался в минувшие годы, от самой первой любви. Первой, но не ранней! Для чего сделано уточнение, расскажу дальше.

А пока коротко о списке. В Википедии о нем говорится:

«Впервые списки были напечатаны в 1887 году в „Альбоме Пушкинской выставки 1880 года“».

Вообще все произведения, нет-нет да появляющиеся после смерти авторов, всегда вызывают некоторые сомнения.

Пушкин в образе монаха, искушаемого бесом, подпись: «Не искушай (сай) меня без нужды». Автопортрет, помещённый в альбоме Ушаковых сразу после донжуанского списка

Ну, допустим, в данном случае муж одной из сестер Ушаковых П. С. Киселев мог вполне владеть информацией. В биографическом очерке А. А. Венкстерна было указано: по объяснению П. С. Киселева (мужа одной из сестер Ушаковых) — это донжуанский список поэта, то есть перечень всех женщин, которыми он увлекался. Первой посвященной спискам работой явилась статья Н. О. Лернера «Донжуанский список». Популярность термин получил после одноименной работы П. К. Губера «Донжуанский список А. С. Пушкина», изданной в 1923 году в издательстве «Петроград». Широко известно также высказывание поэта в письме к В. Ф. Вяземской (1830): «Моя женитьба на Натали (это, замечу в скобках, моя сто тринадцатая любовь) решена»; вероятнее всего, иронический характер этой цифры, вообще характерный для тона переписки Пушкина с Вяземскими (чуть выше в письме Пушкин сравнивает «первую любовь» со «второй»). Любопытно, что и сама княгиня Вера Федоровна, по-видимому, фигурирует в составленном Пушкиным списке из альбома Ушаковых.

Но это все уже касается самого Пушкина и его отношений с другими женщинами. Нас же интересуют непосредственно балерины как главный персонаж сборника, посвященного любовным историям этих волшебных слуг Мельпомены.

К примеру, если взять упомянутую Веру Федоровну, то тут тоже интересная история. Многие биографы называли ее возлюбленной Пушкина, а она была супругой его друга — князя Петра Андреевича Вяземского. Просто во время южной командировки — именно командировки, а не ссылки — Пушкина он оказался в Одессе в то время, когда там отдыхала княгиня Вяземская. Любовь в уединении? Как бы не так — Вера Федоровна подробно описывала мужу все, что происходило с Пушкиным, и даже в какой-то мере опекала его. Правда, есть и такое мнение: у Вяземских в семье сложились отношения весьма необычные для того времени. Они не только не препятствовали свободам друг друга, но даже порой делились впечатлениями от своих увлечений.

В своем Донжуанском — в некоторых документах Дон-Жуанском — списке Пушкин упоминал все же имена женщин в шутливой форме. Вряд ли он хотел на кого-то бросить тень. Потому и называл только имена. Это не Пабло Пикассо (о нем речь пойдет в одном из следующих материалов), который старательно записывал в свой дневник соблазненных им женщин, разделяя их на две категории. Одни у него звались «богинями», другие — «половыми ковриками». Думаю, комментировать тут нет необходимости.

Пушкин подобных пошлых делений не делал.

Первой в списке стоит именно Наталья. Среди ранних стихов Пушкина есть посвящение «К Наталье»:

Так и мне узнать случилось,

Что за птица Купидон;Сердце страстное пленилось;Признаюсь — и я влюблен!Пролетело счастья время,Как, любви не зная бремя,Я живал да попевал,Как в театре и на балах,

На гуляньях иль в воксалах

Имеются в виду, конечно, не вокзалы, а «увеселительные сады с помещением для концертов и балов».

Поэт, мастер эпиграмм, признается далее…

Легким зефиром летал;Как, смеясь во зло Амуру,Я писал карикатуруНа любезный женский пол;

Но напрасно я смеялся,Наконец и сам попался,Сам, увы! с ума сошел.Смехи, вольность — все под лавку,Из Катонов я в отставку,И теперь я — Селадон!

Пушкин сравнивает себя с героем французского романа «Астрея» Селадоном, в котором писатель Оноре д’Юрфе (1568–1625) изобразил сентиментального влюбленного молодого человека. И как часто случается, имя этого героя, Селадона, стало нарицательным для волокит.