Трое из океана

Тело извлекли из воды, уложили на брезент, разостланный на дне моторки. Яковлев стиснул челюсти: на месте лица у трупа вздулась сплошная студенистая масса зеленоватого цвета, вдобавок сильно изъеденная рыбами.

Все на том же брезенте, со многими предосторожностями труп доставили к берегу и перенесли в сельсовет. Яковлев соединился по телефону с управлением милиции.

Судебно-медицинский эксперт, фельдшер и фотограф приехали уже в полной темноте. Эксперт — горбоносый сердитый толстяк с сильной одышкой — хотел отложить исследование и вскрытие трупа до утра, но Яковлев раздобыл несколько трехсотваттных ламп и вежливо, но настойчиво потребовал:

— Прошу приступать!

Недовольно хмыкая, эксперт отделил остатки одежды от трупа и начал его тщательный наружный осмотр.

— Видите? Во многих местах уже образовался жировоск, хотя вода очень холодная, — обратился эксперт к Яковлеву. — Верное доказательство, что труп в воде давно.

— Какова причина смерти, доктор?

— Этого я вам пока не скажу, — уклонился от ответа эксперт. — Вот сейчас мы вскроем грудную полость, она нам многое пояснит.

Закончив вскрытие, врач извлек одно легкое и подготовил его к отправке.

— Необходимо лабораторное исследование, — пояснил эксперт. — Если в легких обнаружится планктон, тогда можно окончательно утверждать, что смерть наступила от утопления. Но уже и сейчас это почти бесспорно. На затылке, вот здесь, чувствуете, — рвано-ушибленная рана. Но она невелика, череп не проломлен. Человека оглушили тупым оружием, а затем сбросили в реку. Там и последовала смерть. Ни пулевых, ни ножевых ран на теле нет. Словом, типичная асфиксия. С рук уже снялись «перчатки смерти», но вы, наверное, знаете, что и без этого дактилоскопических оттисков мы все равно не получили бы из-за сильной мацерации кожи.

— Жаль, — разочарованно протянул Яковлев. — А я, признаться, сильно рассчитывал кое-что выяснить, выловив труп. Ну, что ж… Разрешите теперь мне ознакомиться с одеждой погибшего.

Осмотр не дал почти ничего. В карманах нашлись только две почтовые марки и серебряный гривенник. Ни одного документа, ни хотя бы почтовой квитанции, гостиничного счета. Как видно, убийца тщательно проверил карманы своей жертвы, прежде чем бросать тело в воду. Вызванный телеграммой, прилетел полковник Лазарев. Иван Никитович еще раз опросил водителя такси Загоруйко, и тот, перебирая в памяти каждое слово, услышанное от пьяного пассажира, сделал ценное добавление к своим прежним показаниям. «У нас на Лене не такие еще морозы», — сказал пьяный. «У нас на Лене…» — это сужало район поисков.

На совещании в областном управлении КГБ решили отправить голову трупа в Москву, знаменитому антропологу и скульптору Герасимову. Только он мог воссоздать скульптурную маску погибшего. Одновременно решено было выяснить, кто выехал осенью из населенных пунктов бассейна Лены, установить их приметы.

Самое же ценное предложение внес полковник Лазарев:

— С добытыми подлинными документами враг мог проникнуть на важные военные объекты. Надо установить, откуда получали проверочные запросы административные органы на Лене за последние полтора месяца.

Ресторанная сирена

— Я слушаю. Да. Что, что? Кто? М-м-м… — Павлищев метнул опасливый взгляд в сторону кухни, где жена готовила завтрак, прикрыл рукой трубку и понизил голос: — Понимаю. Конечно. Куда? Разумеется!

За утренним кофе Викентий Осипович с недовольной миной сообщил жене, что, несмотря на воскресенье, его срочно вызывают на работу. Предстоит сдать кое-какие чертежи, задержаться допоздна.

— Такая досада, мамочка. Как раз сегодня хотел с тобой в кино сходить. Ты уж меня не жди. Ложись баиньки сама.

Поцеловав огорченную супругу в лоб, Павлищев бодро сбежал по лестнице, но, пройдя квартал, повернул от автобусной остановки к гостинице. На втором этаже отыскал восемнадцатый номер, без стука толкнул дверь.

Нарядная, в черном, сильно декольтированном платье облегавшем ее стройную фигуру, подчеркивавшем высокую грудь, улыбающаяся Марианна стояла посреди комнаты.

— Мари!

— Викентий!

Шляпа и пальто полетели на диван. Чувствуя себя на седьмом небе, Павлищев заключил подругу в объятия. Когда первые восторги улеглись, Марианна деловито сказала:

— Не ходи никуда из номера. Не нужно, чтобы нас видели вместе. Закуску и немного вина я уже припасла.

— Марианночка, ты гений! — молитвенно сложил руки Викентий Осипович.

Из гостиницы Павлищев выбрался за полночь. Назавтра часть вечера договорились провести в ресторане.

— Только приезжай прямо с работы, не заходи домой, — настойчиво повторяла Марианна. — Слышишь? Позвони жене, что остался в бюро. Хорошо? Иначе застрянешь дома. В половине седьмого я жду тебя здесь. Опоздаешь на пять минут — уеду домой. Так и знай!

— Слушаю и повинуюсь!

— А сейчас пожуй вот этого снадобья, чтоб от тебя не пахло вином.