Трое на четырех колесах

В одном письме в редакцию, подписанном «Воздухоплаватель», требовали сведений о том, как добывать водород. Оказалось, что это очень легко – как я узнал, когда сходил в библиотеку Британского музея. Но для верности я все-таки предупредил «Воздухоплавателя», кто бы он ни был, что следует действовать аккуратно и принять все необходимые меры предосторожности. Что же я мог еще сделать? Тем неменеечерез десять дней явилась в редакцию какая-то женщина пунцового цвета, она тащила за руку двенадцатилетнего молодца, которого назвала своим сыном. Его физиономия отличалась полным отсутствием какого-либо выражения, бровей у него тоже не было. Мать вытолкнула его вперед и стащила с него шапку. Под шапкой оказалась гладкая поверхность, испещренная серыми точками – вроде крутого очищенного яйца, посыпанного перцем.

– Это был красавец-ребенок еще на прошлой неделе! – заявила женщина пунцового цвета, придавая своемуголосуоттенок проступающего негодования, чтобы мы поняли, что это только начало.

– Какое же обстоятельство его так изменило? – спросил редактор.

– Вот какое обстоятельство! – И она бросила ему чуть не в лицо последний выпуск нашего журнала с моим ответом о добывании водорода; параграф был подчеркнут красным карандашом.

Редактор прочел его внимательно и потом спросил, указывая на отрока:

– Это и есть «Воздухоплаватель»?

– Да! Это был «Воздухоплаватель» еще на прошлой неделе! – Это был прекрасный, невинный ребенок! А теперь – посмотрите на его голову!..

Редактор посмотрел. Он был серьезный, тихий человек.

– Может быть, волосы вырастут? – спросил он.

– Может быть, вырастут, а может быть, и не вырастут! – ответила женщина, усиливая негодующие ноты. – Я желаю знать, что вы ему теперь предложите?

Редактор предложил намылить отроку шею, а заодно и голову. Я думал, что женщина бросится на него, но она удержалась, дав полную волю только голосу. Она требовала не купанья, а вознаграждения. Досталось тут, кстати, нашему журналу вообще, его направлению, его самомнению, его подписчикам.

Терпеливо выслушав горячий монолог женщины, редактор предложил ей пять фунтов стерлингов. Тогда она успокоилась и ушла вместе с поврежденным «Воздухоплавателем». Редактор обернулся ко мне и сказал:

– Не думайте, что я браню вас, – нисколько. Тут вашей вины нет, тут судьба. Но, друг мой, лучше, если вы будете придерживаться исключительно нравственных советов – это ваш стиль, в нем вы, безусловно, талантливы. Но оставьте в покое «полезные сведения»! Я не говорю, что вы их писали неправильно или недобросовестно – нет; но в этой области вам просто не везет, оставьте.

Мне следовало послушаться умного человека. Жаль, что я этого не сделал: и мне, и другим было бы легче.

Мне действительно не везет с полезными советами. Если я составляю для приятеля маршрут от Лондона до Рима, то он непременно потеряет багаж в Швейцарии – если не утонет при переезде через канал. Когда я помогаю другу выбрать при покупке хороший фотографический аппарат, то он потом непременно попадает в руки немецкой полиции за фотографирование крепостей. Однажды я вложил всю душу в дело, объясняя знакомому, как ему поехать в Стокгольм и женитьсятамна сестре своей покойной жены. Час отъезда парохода, лучшие гостиницы в Стокгольме – все подробности были указаны с величайшей точностью, а между тем он со мной с тех пор не желает разговаривать.

Так вот, вследствие всего этого я решил твердо и бесповоротно: никогда не давать даже малейших практических советов; и если я справлюсь со своей несчастной страстью, то никто не найдет на этих страницах ни толковых сведений, ни описаний городов, ни исторических воспоминаний, ни нравоучений.

Я однажды спросил иностранца-путешественника, как ему показался Лондон.

– О, это огромный город, – отвечал он.

– Но что произвело на вас самое сильное впечатление?

– Люди.

– Ну, а сравнительно с Парижем, Римом, Берлином – что вы нашли особенного?

Он пожал плечами.

– Лондон больше. Что же еще можно сказать?

Действительно, все муравейники похожи один на другой.Известное число улиц, широких или узких, в которых суетятся маленькие существа; одни бегут, спешат, другие полны важности, третьи – хитрости; одни согнуты непосильной ношей, другие нежатся на солнце; здесь огромные склады провизии, там тесные каморки, в которых маленькие существа спят, едят и любят; а там – уголки, где складываются мелкие белые кости.Один муравейник больше, другой меньше, вот и все.

Не найдет читатель в этой книге и романтических коллизий. В любом месте, под каждой крышей происходило то, что вы сами можете воспеть в стихах, а я лишь напомню вам суть: жила девушка и жил мужчина; он полюбил ее и уехал.

Эта монотонная песнь звучит на всех языках; очевидно,сей молодой человек обошелвесь свет... Его помнят в сентиментальной Германии, в голубых горах Эльзаса, по берегам морей. Он странствует, как ВечныйЖид, и девушки продолжают прислушиваться к удаляющемуся топоту его коня.