Трое в лодке (не считая собаки)

Well, that boy used to get ill about twice a week, so that he couldn't go to school.	Ну, так вот этот мальчик раза два в неделю заболевал и не мог ходить в школу.
There never was such a boy to get ill as that Sandford and Merton.	Ни один школьник не умел так хворать, как этот самый Сэндфорд и Мертон.
If there was any known disease going within ten miles of him, he had it, and had it badly.	Если за десять миль от него появлялась какая-нибудь болезнь, он схватывал ее, и притом в тяжелой ферме.
He would take bronchitis in the dog-days, and have hay-fever at Christmas.	Он болел бронхитом в самый разгар лета и сенной лихорадкой на рождество.
After a six weeks' period of drought, he would be stricken down with rheumatic fever; and he would go out in a November fog and come home with a sunstroke.	После шестинедельной засухи он вдруг сваливался, пораженный ревматизмом, а выйдя из дому в ноябрьский туман, падал от солнечного удара.
They put him under laughing-gas one year, poor lad, and drew all his teeth, and gave him a false set, because he suffered so terribly with toothache; and then it turned to neuralgia and ear-ache.	В каком-то году беднягу усыпили веселящим газом, вырвали у него все зубы и поставили ему две фальшивые челюсти, до того он мучился зубной болью. Потом она сменилась невралгией и колотьем в ухе.
He was never without a cold, except once for nine weeks while he had scarlet fever; and he always had chilblains.	Он всегда страдал насморком, кроме тех девяти недель, когда болел скарлатиной, и вечно что-нибудь отмораживал.
During the great cholera scare of 1871, our neighbourhood was singularly free from it.	В большую эпидемию холеры в 1871 году в нашей округе почему-то совсем не было заболеваний.
There was only one reputed case in the whole parish: that case was young Stivvings.	Известен был только один больной во всем приходе — это был молодой Стиввингс.
He had to stop in bed when he was ill, and eat chicken and custards and hot-house grapes; and he would lie there and sob, because they wouldn't let him do Latin exercises, and took his German grammar away from him.	Когда он болел, ему приходилось оставаться в кровати и есть цыплят, яблоки и виноград, а он лежал и плакал, что у него отнимают немецкую грамматику и не позволяют делать латинские упражнения.
And we other boys, who would have sacrificed ten terms of our school-life for the sake of being ill for a day, and had no desire whatever to give our parents any excuse for being stuck-up about us, couldn't catch so much as a stiff neck.	А мы, мальчишки, охотно бы пожертвовали десять лет школьной жизни за то, чтобы проболеть один день, и не давали нашим родителям ни малейшего повода гордиться нами, — и все-таки не болели.
We fooled about in draughts, and it did us good, and freshened us up; and we took things to make us sick, and they made us fat, and gave us an appetite.	Мы бегали и шалили на сквозняке, но это приносило нам лишь пользу и освежало нас. Мы ели разные вещи, чтобы захворать, но только жирели и приобретали аппетит.
Nothing we could think of seemed to make us ill until the holidays began.	Что бы мы ни придумали, заболеть не удавалось, пока не наступали каникулы.
Then, on the breaking-up day, we caught colds, and whooping cough, and all kinds of disorders, which lasted till the term recommenced; when, in spite of everything we could manoeuvre to the contrary, we would get suddenly well again, and be better than ever.	Зато в последний день учения мы схватывали простуду, коклюш и всевозможные другие недуги, которые длились до начала следующей четверти. А тогда, какие бы ухищрения мы ни пускали в ход, здоровье вдруг возвращалось, и мы чувствовали себя лучше, чем когда-либо.