Трое в лодке (не считая собаки)

Мы добрались до Санберийского шлюза в половине четвертого. У шлюза река здесь просто прелестна, а отводный канал удивительно живописен. Но не вздумайте идти здесь на веслах против течения.

Однажды я попытался так сделать. Я был на веслах и спросил у приятелей, которые правили на корме, можно ли подняться здесь вверх по течению? Они ответили, что это, по их мнению, осуществимо, если я приналягу на весла как следует. Мы находились как раз под пешеходным мостом, соединявшим стенки; я уселся, взялся за весла и начал грести.

Греб я просто великолепно. Я сразу вошел в твердый устойчивый ритм. Я поддерживал этот ритм руками, спиной и ногами. Я работал веслами лихо, энергично, мощно; работал просто в потрясающем стиле. Оба мои товарища говорили, что смотреть на меня — одно удовольствие. Через пять минут я поднял глаза, считая, что мы уже у ворот шлюза. Мы находились под мостом, в том самом месте, где я собственно начал грести, а эти два идиота надрывались от дикого хохота. Я разбивался в лепешку как сумасшедший, и все для того, чтобы наша лодка по-прежнему торчала под этим мостом. Нет уж, теперь пусть другие гребут на быстрине против течения.

Мы добрались до Уолтона, очень даже немаленького прибрежного городка. Как во всех прибрежных местах, к реке выходит только ничтожный уголок города, так что с лодки может показаться, будто это маленькая деревушка, в которой всего-то полдюжины домиков. Между Лондоном и Оксфордом, пожалуй, только Виндзор и Эбингдон можно рассмотреть с реки хоть как-нибудь. Все остальные места прячутся за углом и выглядывают на реку только какой-нибудь улочкой. Поблагодарим их за то, что они настолько тактичны и уступают берега лесам, полям и водопроводным станциям.

Даже у Рэдинга, хотя он лезет из кожи вон, чтобы испортить, изгадить и изуродовать на реке все, докуда может добраться, хватает великодушия, чтобы все-таки не выставлять напоказ свою неприглядную физию.

У Цезаря, разумеется, под Уолтоном что-нибудь было: лагерь, укрепление или какая-нибудь другая штука в подобном роде. Цезарь на реках был завсегдатаем. Еще королева Елизавета — она здесь бывала тоже. (От этой женщины вам не избавиться, куда бы вы ни направились.) Было время, здесь жили Кромвель и Брэдшоу (не тот Брэдшоу, который составил путеводитель, а тот судья, который отправил на плаху короля Карла^{*

}). Компания собралась, похоже, приятнее некуда.

В церкви Уолтона показывают железную «узду для сварливых женщин»^{*}. Такими вещами в старину пользовались для обуздания женских языков. Но теперь от подобных опытов отказались. Я понимаю, железа перестало хватать, а всякий другой материал недостаточно прочен.

В этой церкви есть также достойные внимания могилы, и я боялся, что мне не удастся отвлечь от них Гарриса. Но он о них как будто не помышлял, и мы двинулись дальше.

Выше моста река становится ужасно извилистой. Это обстоятельство делает ее весьма живописной, однако с точки зрения необходимости грести или тянуть бечеву действует раздражающе и приводит к бесконечной полемике между рулевым и гребцом.

На правом берегу вы видите Аутлэндс-парк. Это знаменитое старинное поместье. Генрих VIII его у кого-то украл (я уже забыл, у кого именно) и стал там жить. В парке имеется грот, который можно осмотреть (за плату) и который, как считается, очень красив. Однако, на мой взгляд, там нет ничего особенного.

Покойная герцогиня Йоркская, обитавшая здесь, обожала собак; у нее их была целая куча. Еще у нее было специальное кладбище, где она хоронила этих собак, когда они околевали. Всего их там покоится около пятидесяти экземпляров; над каждой собакой — надгробие, на нем — эпитафия.

Впрочем, мне кажется, собаки достойны этого почти в той же мере, что и любой средний христианин.

У Коруэй-Стэйкса — первой излучины выше Уолтонского моста — произошло сражение между Цезарем и Кассивелауном^{*}. Для встречи Цезаря Кассивелаун привел реку в готовность: назабивал в нее кольев и, не остается никаких сомнений, повесил доску с запрещением высаживаться на берег. Но Цезарь, несмотря даже на доску, реку преодолел. Отогнать Цезаря от этой реки было бы невозможно. Цезарь — как раз такой человек, какой нам на реке в наши дни очень нужен^{*}.

Хэллифорд и Шеппертон со стороны реки оба тоже очень милы, но ни в том ни в другом нет ничего примечательного.

В Шеппертоне на кладбище есть, правда, памятник, украшенный стихотворением, и я очень боялся, как бы Гаррис не вздумал выйти на берег, чтобы там послоняться. Когда мы приблизились к пристани и я увидел, каким жадным взором он на нее уставился, я искусным движением сбросил его шапочку в воду. Добывая ее и негодуя на мою неуклюжесть, Гаррис забыл обо всех своих ненаглядных могилах.