Троецарствие

– Вообще ученые-философы делятся на людей благородных и низких. Ученый из людей благородных верен своему государю, любит свою страну, борется за справедливость, ненавидит всяческое зло и действует в соответствии с требованиями времени. Имена таких людей живут в веках. Ученый же из людей низких может быть только книжным червем. Его единственное занятие – каллиграфия. В зеленой юности своей он сочиняет оды, а когда голова его убелится сединами, он пытается до конца затвердить классические книги. Тысячи слов бегут из-под его кисти, но в голове у него нет ни единой глубокой мысли. Вот, например, Ян Сюн – он прославился в веках своими сочинениями, но склонился перед Ван Маном и кончил жизнь, бросившись с башни. Таковы ученые-конфуцианцы из людей низких. Пусть они даже сочиняют оды по десять тысяч слов в день, какая от них польза?

Чэндэ Шу нечего было возразить. Чжугэ Лян на все вопросы отвечал без запинки, и все присутствующие растерялись. Правда, Чжан Вэнь и Ло Тун, до сих пор сидевшие молча, собирались задать трудноразрешимый вопрос, но этому помешал неожиданно вошедший человек.

– Что болтать попусту? – сказал он злым голосом. – Чжугэ Лян – самый удивительный мудрец нашего века, а вы пытаетесь поставить его в затруднительное положение своими вопросами! Армия Цао Цао подходит к нашим границам. Нашли время спорить! Это неуважение к гостю!

Все взоры обратились на вошедшего. Это был не кто иной, как Хуан Гай из Линлина. Он служил в Восточном У и ведал всем войсковым провиантом.

– Я слышал, что лучше помолчать, чем говорить впустую, – сказал Хуан Гай, обращаясь к Чжугэ Ляну. – Зачем вы спорите с этой толпой, а не выскажете все свои драгоценные рассуждения прямо нашему господину?

– Эти господа не знают положения дел в Поднебесной и потому задавали мне вопросы, – сказал Чжугэ Лян. – Пришлось объяснять!

Хуан Гай и Лу Су через средние ворота повели Чжугэ Ляна во внутренние покои Сунь Цюаня. Здесь их встретил Чжугэ Цзинь. Чжугэ Лян приветствовал брата со всеми надлежащими церемониями.

– Что это ты, брат мой, – спросил Чжугэ Цзинь, – приехал в Цзяндун и не пришел ко мне?

– Прости меня, брат мой, – ответил Чжугэ Лян. – Я служу Лю Бэю и прежде всего должен выполнить все дела, а потом уж могу заниматься чем захочу.

– Хорошо. После того как ты повидаешься с нашим князем, приходи ко мне.

С этими словами Чжугэ Цзинь удалился.

– Смотрите не допускайте оплошностей, – еще раз предупредил Чжугэ Ляна Лу Су. – Делайте все так, как я вам говорил.

Чжугэ Лян кивнул головой. Они вошли в зал. Сунь Цюань спустился со ступеней и встретил гостя с изысканной любезностью. После приветственных церемоний он пригласил Чжугэ Ляна сесть. Гражданские и военные чины стояли по сторонам. Лу Су подошел к Чжугэ Ляну и внимательно слушал его речь.

Изложив намерения Лю Бэя, Чжугэ Лян украдкой бросил взгляд на Сунь Цюаня. Голубые глаза, рыжеватая бородка и величественная осанка правителя Восточного У произвели на него глубокое впечатление. Он подумал: «По внешнему виду можно заключить, что человеку этому надо говорить все прямо и не вилять. Подожду, пусть он первый задаст мне вопрос. Потом я его раззадорю и добьюсь своего».

Гостю поднесли чай, и прерванная беседа продолжалась.

– Я много слышал от Лу Су о ваших талантах, – говорил Сунь Цюань. – Я так счастлив, что наконец встретился с вами. Прошу вас, удостойте меня своими советами!

– Ваши слова меня просто смущают! – проговорил Чжугэ Лян. – Ни учености, ни талантов у меня нет.

– Недавно вы помогли Лю Бэю разбить войско Цао Цао в Синье, – продолжал Сунь Цюань. – Несомненно, вы знаете положение дел в стане врага.

– Что вы! Как мог Лю Бэй с малочисленной армией и при нехватке провианта удержаться в таком захудалом городишке, как Синье!

– Ну а в целом как велика армия Цао Цао?

– Если взять пеших воинов, конницу и флот, наберется много сотен тысяч.

– Нет ли тут обмана? – усомнился Сунь Цюань.

– Никакого! Посчитайте сами: когда Цао Цао шел на Яньчжоу, у него уже было более двухсот тысяч воинов, набранных в округе Цинчжоу; когда он усмирил Юань Шао – прибавилось еще пятьсот-шестьсот тысяч; да триста-четыреста тысяч он набрал в Чжунъюане. Недавно он присоединил двести-триста тысяч воинов округа Цзинчжоу. Если все подсчитать, сколько получится? Я не хочу называть точную цифру, чтобы не переполошить цзяндунских мужей.

При этих словах стоявший рядом с Чжугэ Ляном Лу Су побледнел и бросил на него многозначительный взгляд, но тот сделал вид, что ничего не замечает.

– Сколько же у Цао Цао военачальников? – спросил Сунь Цюань.

– Умных и способных – одна-две тысячи, не больше, – ответил Чжугэ Лян.

– А как вы думаете, какие могут быть планы у Цао Цао после того, как он покорил чуские земли?

– Надо полагать, что он замышляет поход против Цзяндуна. Иначе зачем бы ему строить укрепления вдоль Янцзы и готовить боевые суда?

– Раз уж у него такие злые намерения, то, прошу вас, посоветуйте, воевать мне с ним или нет?

– Я, конечно, мог бы кое-что вам сказать, но, боюсь, вы не пожелаете слушать, – ответил Чжугэ Лян.