Троецарствие

– Впереди дорога покрыта ямами, которые после дождя наполнились водой, – ответили ему. – Кони вязнут в грязи, идти вперед невозможно.

– Когда войско подходит к реке, оно наводит мосты, когда войско проходит через горы, оно прокладывает дороги! – гневно закричал Цао Цао. – Какая там еще грязь? Вперед!

Он приказал слабым и раненым воинам идти позади, а здоровым и сильным носить землю, делать вязанки из хвороста и мостить дорогу.

– Все за дело! Того, кто будет мешкать, казню немедленно!

Воины принялись рубить бамбук и деревья и мостить дорогу.

Цао Цао очень боялся, что преследователи настигнут его, и приказал Сюй Чу и Сюй Хуану с сотней всадников следить за работой.

– Тех, кто будет медлить, убивать на месте без пощады! – распорядился Цао Цао.

Дорога проходила по краям пропасти над нависшими скалами. Многие воины срывались и падали в бездну. На дороге слышались непрерывные стоны и крики.

– Чего они там вопят? – бушевал Цао Цао. – Жизнь и смерть зависят от судьбы! Казнить всех, кто еще посмеет причитать!

Воины разделились на три группы. Первая группа двигалась позади, вторая заваливала ямы и рытвины, третья охраняла Цао Цао.

Наконец ущелье осталось позади. Дорога стала ровнее. Цао Цао оглянулся – за ним следовало всего лишь сотни три всадников. Вид у них был жалкий. Среди них не нашлось бы ни одного, у кого оружие и одежда были бы в полном порядке.

– Поторапливайтесь! – подгонял людей Цао Цао.

– Кони приустали! Хоть немного отдохнуть бы! – просили военачальники.

– Отдохнем, когда будем в Цзинчжоу! – ответил Цао Цао.

Проехали еще несколько ли. Вдруг Цао Цао поднял плеть и опять рассмеялся.

– Чему вы смеетесь, господин чэн-сян? – спросили военачальники.

– Все толкуют об уме и хитрости Чжоу Юйя и Чжугэ Ляна, а я думаю, что они все-таки бездарны! – ответил Цао Цао. – Что стоило здесь устроить засаду: человек пятьсот – и мы очутились бы в плену!

Не успел он это произнести, как раздался треск хлопушек, пятьсот воинов с мечами преградили путь беглецам. Во главе их был Гуань Юй на коне Красный Заяц. В руках у него был знаменитый меч Черного дракона.

Воины Цао Цао пали духом и молча поглядывали друг на друга.

– Что ж, раз попались, будем драться насмерть! – решил Цао Цао.

– Как же драться, господин чэн-сян? – спросили военачальники. – Даже если бы воины наши не струсили, все равно кони устали!..

– А может быть, вы сами поговорите с Гуань Юйем, господин чэн-сян? – спросил Чэн Юй. – Я его хорошо знаю: с гордыми он надменен, со смиренными добр, с сильными беспощаден, но не обижает слабых; он умеет отличать добро от зла. Напомните ему о тех милостях, которые когда-то вы ему оказывали, господин чэн-сян, и мы будем спасены.

Цао Цао выехал вперед. Он низко поклонился Гуань Юйю и спросил:

– Надеюсь, Гуань Юй, вы пребываете в добром здравии с тех пор, как мы с вами расстались?

– По приказу Чжугэ Ляна я вас давно поджидаю здесь! – ответил Гуань Юй, тоже кланяясь.

– Видите, в каком я нахожусь положении? – печально спросил Цао Цао. – Войско мое разбито, и я пришел сюда, но и тут мне нет пути! Может быть, вы все же вспомните о наших добрых отношениях в прошлом?

– Да, я помню о ваших милостях, господин чэн-сян, – ответил Гуань Юй. – Но ведь я уже отблагодарил вас за них, убив Янь Ляна и Вэнь Чоу и сняв осаду с Байма! Нет, сейчас я не поступлюсь общественным ради личного!

– А помните, как вы убили военачальников у пяти застав? – продолжал Цао Цао. – Конечно, для благородного мужа справедливость – это главное, но если вы знаете «Чуньцю», то вспомните, как поступил Юйгун Чжи-сы, когда преследовал Цзычжо Жу-цзы.

Гуань Юй вообще был человеком справедливым и добрым. Могло ли случиться, чтобы воспоминания о милостях, полученных когда-то от Цао Цао, не тронули его сердце? К тому же жалкий вид самого Цао Цао произвел на него тяжелое впечатление.

– Расступитесь и дайте дорогу! – сказал он наконец, обернувшись к своим военачальникам.

Когда Гуань Юй вновь повернулся, Цао Цао и его военачальники промчались мимо него. Гуань Юй с громким криком бросился было на отставших воинов Цао Цао, но те соскочили со своих коней и с плачем пали ниц перед ним. Гуань Юй не мог выдержать такого зрелища, а появление Чжан Ляо еще больше его расстроило. Гуань Юй вспомнил о старой дружбе. Он тяжело вздохнул и пропустил всех.

Потомки по этому поводу сложили такие стихи:

Войска Цао Цао разбиты, и сам он бежал в Хуаюн.И встретился там с Гуань Юйем на узкой дороге дракон.И лишь потому, что тот помнил о милостях прежних его,Кольцо разомкнул он пред Цао, и спасся от гибели он.

Благополучно выбравшись из ущелья, Цао Цао оглянулся назад: всего двадцать семь всадников следовало за ним.

К вечеру беглецы были уже вблизи Наньцзюня. Вдруг вспыхнули факелы, и отряд войск преградил им путь.

– Я погиб! – в отчаянии воскликнул Цао Цао.