Троя

Таким образом, вернувшись на Сарикис, что заняло у меня теперь полтора часа, я тщательно обыскал его самую высокую вершину, и здесь действительно, у подножия его вертикальной скальной стены, высота которой составляет 33 метра, нашел в небольшой расщелине, образованной этой стеной и прилегающим пиком, плиту из белого мрамора длиной 0,74 метра, шириною 0,6 и толщиной 0,35. На стороне, которая, видимо, была нижней, есть два круглых отверстия глубиной 0,1 метра и диаметром 0,12, которые, несомненно, служили для того, чтобы ставить плиту на подставку из дерева или камня. Мне и моему слуге было довольно трудно перевернуть эту плиту, и поэтому я полагаю, что весила она не меньше 4 хандредвейтов[522]*. На другой стороне есть впадина длиной 0,68 метра, шириной 0,4 и глубиной 0,075 мм с двумя отверстиями, каждое 0,1 метра в диаметре и 0,09 метра в глубину, что, видимо, говорит о том, что на алтаре был какой-то карниз или покрытие. Я также заметил, что на двух узких сторонах есть впадина шириной 0,075 мм при глубине 0,025 мм. Мне немедленно пришло в голову, что это, возможно, и была мраморная плита от алтаря Идейского Зевса и что она была сброшена с вертикальной скалы Сарикиса благодаря благочестивому усердию первых христиан.

Святилище величайшего из богов, расположенное на столь священном месте, которое было видно на 100 миль вокруг и доступно только шесть месяцев в году, должно было во все века древности считаться весьма священным и быть знаменитым местом паломничества. Плита-алтарь должна была в любом случае быть вырублена прямо здесь, на вершине скалы, поскольку меньший пик, который стоит между Сарикисом и Гаргаром, сделан из белого мрамора, кроме того, из-за огромного веса камня было бы очень трудно втащить его из долины наверх.

Я обращаю на эту уникальную плиту-алтарь особое внимание всех будущих путешественников. Ее легко можно найти, так как она лежит у подножия северной вертикальной скальной стены верхнего пика Сарикиса на высоте 1734 метра, и, таким образом, в 33 метрах ниже вершины пика. Было бы очень трудно и дорого отнести ее вниз с вершины, поскольку это можно сделать только на салазках. Однако если бы плиту можно было принести вниз, к подножию скалы, то ее легко можно было бы привезти на берег на верблюдах.

Гомер называет Иду «матерью зверей»[523], и из этого мы можем заключить, что в этих горах некогда обитали дикие звери. Медведи определенно все еще здесь живут, поскольку они могут питаться желудями, однако то, чтобы здесь когда-либо могли жить волки, медведи, тигры, львы или пантеры, кажется мне невозможным, поскольку все эти звери питаются травоядными четвероногими, которые не могут здесь жить по меньшей мере девять месяцев в году. Я не видел в горах ни единого живого существа, за исключением кукушки, чью песню можно слышать по всей Троаде.

Спуск оказался гораздо быстрее подъема. У меня ушло почти пять часов, чтобы добраться до вершины Сарикиса от Эвджилара, в то время как я вернулся туда за три часа.

Факелы из просмоленного дерева, которые используют в деревнях Троады, живо напоминают нам гомеровские факелы[524]

.

§ IX. От Эвджилара до Бюйюк-Бунарбаши. Я оставил Эвджилар 21 мая в 5.15 утра и за три с половиной часа добрался до горы Куршунлю-Тепе, которую уже описал на предыдущих страницах. Оттуда отправился в Байрамич (высота 155 метров), который, как уже говорил, находится, как полагаю, на месте позднейшего Скепсиса, места рождения Деметрия. Это плохо построенный, грязный город, содержащий 620 домов из дерева или необожженных кирпичей; в 120 из них живут греки, в остальных турки. Есть также и пятнадцать еврейских семей. К юго-востоку от города лежит прекрасный сосновый лес.

Оттуда я проехал на место, где находилась Кебрена на горе Чали-Даг с ее руинами, о которых я уже не буду здесь говорить, поскольку дал полное их описание в этой книге. В деревне Чали-Даг-Кей, которая занимает часть города Кебрены, я был весьма тронут патриархальными манерами, чистосердечием, вежливостью и безграничным гостеприимством турок, которые, несмотря на их бедность, накормили меня и моих слуг кислым овечьим молоком (йогуртом) и наотрез отказались принять хоть какую-то плату.