Троя. Падение царей

Андромаха поняла, что перед ней не сконфуженный старик последних дней, а могучий и капризный царь, которого она некогда боялась, хотя и не показывала этого.

– Иди, встань рядом со мной и посмотри на наш город.

Он протянул руку, и Андромаха ее взяла. Приам вытащил ее на балкон. Она взглянула вбок, на его профиль, на крючковатый нос и твердую линию челюсти, и подивилась: какой озорной бог перенес ее обратно в ее первые дни в Трое?

– Расскажи мне про Дитя Орла, – потребовал Приам сильным голосом. И процитировал пророчество Мелиты: – «Укрывшись за грозовым щитом, над воротами городов парит на темных крыльях орленок и ждет конца дней и падения всех царей». Астианакс, так его зовут, – продолжал он. – Господин Города. Глупые старухи пытаются прикоснуться к его тунике, когда он идет по улицам, так мне сказали. Он надежда Трои. – голос царя изменился, став более настойчивым: – Он должен остаться в городе, Андромаха.

Она хотела согласиться, как вдруг Приам, схватив Андромаху за руки, толкнул ее к каменному ограждению балкона.

– Я не позволю ему покинуть Трою! – сердито проскрежетал Приам ей в ухо. – Я знаю, о чем ты думаешь, девчонка! О том, что умыкнешь его через ворота, уложив в корзину – дескать, ты просто шлюха воина с тюком белья. Но ты этого не сделаешь.

Я буду охранять его день и ночь. Мои Орлы позаботятся, чтобы ты не причинила ему вреда!

С силой безумца Приам приподнял ее, пытаясь столкнуть за широкую каменную стену балкона.

– Я остановлю тебя, сейчас же! – крикнул он. – Ты его не заберешь!

Она попыталась бороться, но он пригвоздил ее руки, и Андромаха ничего не могла поделать, когда Приам высоко вздернул ее, чтобы сбросить на камни внизу. Заставив себя хранить спокойствие, она обмякла в его руках. Вспомнив свою последнюю беседу с царицей Гекубой, Андромаха обольщающе прошептала слова, которые слышала тогда, хотя они мало что для нее значили:

– Куда мы поплывем сегодня, мой господин? Скамандерийцы ждут.

Приам ошарашенно вздрогнул и выпустил ее. Андромаха с оглушительно бьющимся сердцем перебралась в безопасное место и шагнула прочь от царя, внимательно за ним наблюдая.

– Гекуба? – нерешительно спросил он. Голос его дрожал, в глазах были боль и смятение.

– Иди отдыхать, муж мой, – мягко проговорила она. – Через миг я к тебе присоединюсь.

Приам поколебался, потом шаркающей походкой подошел к широкому ложу, лег, с усилием подняв на него ноги, и остался лежать, как послушный ребенок.

Андромаха посмотрела на него; в душе ее боролись противоречивые чувства. Страх перед могучим царем на балконе быстро уступил место жалости к сконфуженному старику. Она поспешила вон из комнаты. Глубоко погрузившись в мысли, Андромаха шла по освещенному факелами коридору, как вдруг кто-то за ее спиной спросил:

– Госпожа, с тобой все в порядке?

Быстро повернувшись – нервы ее были натянуты – она увидела Каллиадеса. Андромаха поняла, что, должно быть, выглядит раскрасневшейся и растрепанной, и собралась с мыслями.

– Я рада, что ты здесь, Каллиадес, – сказала она. – Я хочу с тобой поговорить. Мне нужны все луки и стрелы, которые ты сможешь мне выделить. Их надо принести завтра в дворцовые сады. Я собираюсь учить Женщин Коня стрелять.

– Женщин Коня? – переспросил он, нахмурясь.

– Они жены и дочери всадников Троянской конницы, погибших на службе городу. Этим женщинам дали места в царском дворце. Две моих прислужниц – дочери всадника по имени Урсос.

– Я знал Урсоса, – ответил Каллиадес. – Хороший был человек. Он погиб в битве за Дарданию.

– Его дочери в числе многих других молодых женщин до сих пор остаются в городе. Если стены падут, судьба этих женщин будет ужасна. Я бы хотела научить их защищаться.

Воин сурово посмотрел на нее, как будто не хотел говорить того, что пришло ему в голову.

– Говори, что у тебя на уме, Каллиадес, – приказала Андромаха.

– Когда придут враги, госпожа, они явятся тысячами. Лук и стрелы никак не изменят судьбу женщин.

Он опустил глаза, не желая встречаться взглядом с Андромахой.

– Ты был здесь во время осады дворца, – сказала она.

– Я был с микенскими захватчиками, вместе с Баноклом. Это хорошо известно, но та часть нашей жизни осталась в прошлом.

– Я упомянула об этом не для того, чтобы поставить тебя в неловкое положение. Ты видел меня тогда?

Каллиадес кивнул.

– С помощью своего лука ты убила и ранила многих наших людей.

Он помолчал, потом сказал:

– Ты была изумительной, госпожа.

Она покраснела от столь неожиданных слов.

– Но, – продолжал Каллиадес, – мы, микенцы, пришли, готовясь к рукопашной битве. В наших рядах было мало лучников. Если бы их было много, ты бы погибла.

Она приняла правду его слов, но все-таки сказала:

– Каллиадес, если бы на тебя напал вооруженный человек, ты бы предпочел быть полностью беспомощным или вооруженным луком?

Каллиадес кивнул.

– Я позабочусь, чтобы ты получила нужные тебе луки и стрелы. Это не помешает. Сколько именно?

– В городе все еще остается больше тридцати Женщин Коня.

– Я позволю тебе взять все оружие, какое мы сможем выделить. Но нельзя, чтобы у наших лучников было всего в обрез.