Троя (S-T-I-K-S) [огрызок]

— Да что бы вы лопнули, твари, обосрались и лопнули. А потом полюбили друг друга и снова лопнули.

Посмотрела на бутылку, жидкости внутри не осталось, только слой хлопьев. Ядовитых хлопьев. Стоп! Неясная надежда всколыхнула. Заставить бы вас эту дрянь сожрать. Читала же и для рейдеров, и для зараженных яд. Гефест вон, крутой, как терминатор, а от пары глотков под стол. А как заставить, что они дебилы гадость жрать. Замаскировать? Чем? Кровью. Где кровь взять? Взгляд сам уперся в штаны между ног, напоминающие переполненный памперс.

Как только Лена достала стопку мокрых прокладок, лотерейщик завыл и начал биться об ствол так, что он него полетели цепки размером с собачью будку. Позабыл урчание, завыл протяжно, как делали от голода далекие предки.

Лена трясущимися руками вынула пробку, намазала на прокладку щедрый слой, сделала скрутку.

— Ну песик, апорт, лови гостинец.

Подарок шлепнулся на землю. Две твари не секунды не раздумывая ринулись на него с двух сторон. Бегун зарычал и впился зубами старшему в лапу, несмотря на звание и знаки различия. Лотерейщик такого нахальства не потерпел, одним движение голова бунтовщика свернулась на бок и повисла на лоскутах шкуры. Во как продрало, всю субординацию похерили. Лотерейщик проглотил гостинец и сожрал вдогонку пару ведер земли, взрыхляя ее когтями.

— Что, понравилось угощение? Молодец. Будешь хорошо себя вести, еще дам. Покрутила на языке слово — дам, дам. Не тебе точно не дам, у тебя и любить то нечем.

Минут через двадцать движения монстра замедлились, стали хаотичными и рваными. Он начал трясти головой, покачиваться, драть дерево не так уверенно. Наконец тварь прыгнула последний раз, хрюкнула, упала на спину и задрыгала лапами, как будто плывет на спине. Шея дернулась и застыла под неестественным углом.

Лена мигом спустилась, проверить, на сколько монстр вырубился конечно хотелось, но ясно что не сегодня. Подняла лапу, отпустила — конечность упала как ватная тряпка. Мигом подобрала острую щепу длиной в локоть. Примерилась в желтый немигающий глаз, зрачок подрагивал пышущий холодным бешенством. А тварь то в сознании похоже, понимает все. Надавила, глаз лопнул, брызнул вонючей дрянью, заколотила щепку тяжелым камнем по самые помидоры. По телу прошла вялая судорога, второй глаз остекленел и подернулся мутной пленкой.

Лена спустилась к вонючему болоту, брызнула в лицо. Прямо очередное дежавю, также у болота, без сил и после победы над нехилой жутью. Скинула мокрые грязные брюки. Стирать от крови бесполезно, во всех пособиях ясно написано. Кровь твари чуют так, что никакой химией не отмыть.

Закинула штаны на середину болота. Предмет гардероба раскинулся на ряске, как москвич на турецком пляже. Притопить что ли? Поискала глазами камень.

Деревья раздвинулись. Очередной монстр вылетел как смазанная жиром молния, одним движением перепрыгнул через девушку, плюхнулся в болото и вцепился пастью в плавающие штаны. От нырнувшей твари хлынула грязевая волна, окатила с головой, и плеснулась еще метров на двадцать. Размеры монстра впечатляли, если прошлый рубер был как упитанный автомобиль, то этот был раза в полтора крупнее. Броневые пластины встопорщились, насмерть перепугав всех окрестных лягушек. Тварь заурчала, по оскаленной морде пошли лиловые всполохи.

Монстра, не отпускающего многострадальный камуфляж, сразу потянуло вниз, начало засасывать грубо и бесповоротно. Боролся он достойно, работал лапами от души, если бы это было молоко, сбила не просто масло, а, готовый, творог, йогурт и глазированные сырки. Обманчивая и коварная стихия побеждала. Несмотря на судорожное дерганье, через десяток минут наружу торчал кончик носа, пускающий пузыри и передние лапы. Все-таки жалко монстрика. Бегал, веселился, такую харю отрастил и утопнуть в грязной луже.

Глядя на угасающие попытки выбраться, Лена нашла спокойное место, осторожно, чтобы не поднять муть, сполоснулась. Влезла в последние шортики, подложив внутрь все, что было сухого. Убегать все равно бесполезно. Выберется, помру так, что на том свете стыдно не будет. Наконец, вся туша скрылась, поднялось несколько вялых бурунчиков. Место бесславной кончины мигом заволокло болотной ряской.

Разбила бутылку, за которой снова пришлось карабкаться по веткам, вышкребла остатки хлопьев на вторую прокладку. Свернула новый гостинец, убрала в целлофан — пригодится. Так, теперь трофеи добывать пора учиться. Вскрывать споровые мешки голыми руками было сущим адом, помогала палками, щепками, камнями, изодрала руки и потратила кучу нервов. Интересно нервные клетки в Улье восстанавливаются или нет? На лутание ушло не меньше часа и столько сил, что добыча в горошину и семь споранов казалась сущей мелочью. С тоской посмотрела на середину растревоженного водоема. Утопилась жемчужинка. Солнце еще над деревьями, но высоченные стволы уже подбираются, чтобы лапнуть за горячую задницу.

Млин…, мелькнула запоздалая мысль, если свита у твари была, отстала же, сейчас ей самое время. Все, пора на дорогу.

Глава 15. По Муровской дороге