Троянский катафалк

Если хотите знать правду, я никогда и не считал эту деревяшку произведением искусства. Я полагаю, что нет ничего плохого в том, чтобы называть подобные штуковины шедеврами или творениями гения, если не считать того, что подобное восхваление уродливых скульптур, непонятной мазни и прочих изобретений ловких «художников» умаляет достоинство подлинных произведений искусства, естественной красоты. Себастьян продолжал говорить по телефону, поэтому я поднялся и стал рассматривать фотографии на стене. Их было около двух десятков, большинство этих физиономий хорошо известны широкой публике. Все это были «знаменитости», лауреаты премий, имена которых ежедневно мелькали на страницах газет й журналов, в области театра, кино, телевидения, литературы и искусства. Среди них был портрет Роберта Делтона, парня, сотворившего «Жизнь и Смерть». У него была глуповатая физиономия с толстыми щеками и маленькие черные усики. На фотографии он был в белой рубашке, раскрытой у ворота для того, чтобы не закрывать волосатую грудь, могу поспорить! Был тут и Гарри Бэрон, энергичный малый с бросающейся в глаза белой прядкой в черной шевелюре, диктор и комментатор «Последних новостей» на местном телевидении. Он стал клиентом Себастьяна до опубликования своего бестселлера «Миф о советской непримиримости», который был высоко оценен в прессе. Я читал его и убедился, что это произведение ничего не добавило к нашим знаниям о Советском Союзе. Фактически, оно лишь все запутало.

Третьим с краю висел портрет пучеглазого профессора Картрайта с тремя волосиками на лысом черепе, который читал лекции по новой экономике в Калифорнийском университете. Он написал несколько книг, одна из которых возглавила список бестселлеров. В ней он развивал свою теорию о том, что для достижения процветания необходимо сжечь все деньги. До сих пор никто этого не сделал, насколько мне известно.

Себастьян положил на место трубку, а я возвратился на свое место. Опускаясь в кресло, я мог видеть из окна развалины на противоположной стороне улицы. Вот поднимается тяжеленная груша, с размаха ударяет в стену — и вниз обрушивается кусок бывшего банка. Отсюда это выглядело забавно и внушительно. Разрушать здания, сжигать деньги… Очевидно, атмосфера этого агентства начала действовать на меня.

— Очень сожалею, что так долго заставил вас ждать, мистер Скотт. Я не мог отложить решение данного вопроса.

— Все в порядке… Вообще-то мне безразлично, какова официальная версия гибели мистера Вайта, потому что я должен изучить все варианты. Это моя работа.

— Конечно.

Он энергично закивал:

— Мне это понятно. Однако возможность того, что его убили, мне представляется фантастичной. У Чарли не было настоящих врагов, во всяком случае, я таковых не знаю. Он был исключительно милым и приятным человеком.

Он долго обсасывал тему того, что не может вообразить человека, имевшего мотив убить Чарли. Когда мне это надоело, я спросил, не участвовал ли мистер Вайт во многих корпорациях с Джонни Троем.

— Он и Джонни имели большую часть акций троянских предприятий, которые, в основном, входят в корпорацию. Мое агентство владеет остальными акциями. Он вкладывал также деньги в недвижимую собственность, жилые дома, но я не про все знаю.

— Понятно. Еще один момент. Мне хотелось бы повидаться с мистером Троем, но у меня пока не получается. Может быть, вы сумеете мне подсказать, как с ним связаться?

— Боюсь, что это невозможно, мистер Скотт. Вы должны знать, что мистер Трой, ах, страшно чувствительный человек. А смерть Чарли явилась для него ужасным ударом.