Тройка мечей

Тирта заставила себя заснуть, но сон оказался не без сновидений. К ней пришло видение – или их череда, – преследовавшие ее много лет, так, что она запомнила все до мельчайших подробностей и могла все описать и даже в какой-то мере понять, что все это значит. Она знала, что это истинный сон, часть Прозрения. Пускай она не Мудрая, но все же она истинная дочь Древней расы, и она никогда не верила, что в ее крови нет ни капли Силы, пусть даже ее соотечественницы и не сохранили всех тех знаний, какими владела их родня в Эсткарпе.

Их народ истаял из-за Силы. Ведь колдуньи гордились своим Даром и не желали отказываться от него ради мужчин. В результате детей рождалось все меньше, и народ едва не исчез совсем из-за их гордыни. Однако же после того, как колдуньи объединили свои силы ради Преображения, их последней великой битвы, и большинство из них умерло – их тела не вынесли тех сил, которые колдуньи призвали и направляли, – кое-что изменилось.

Нынешний правитель Эсткарпа, Корис Гормский, состоял с ними лишь в дальнем родстве. А еще были Трегарты, охраняющие северные пределы, – прежде под их рукой находились вот эти самые горы, где она устроилась на ночь. Чужеземец Саймон Трегарт вообще не имел родни здесь. Его супруга была колдуньей-отступницей, которую в свое время изгнали за то, что она предпочла своему Дару замужество, и которая неким неизъяснимым образом не лишилась его в браке. Эта троица правила Эсткарпом, и влияние их было велико. Девочек больше не забирали в колдуньи – не считая тех, чей Дар был так велик, что они расставались с прежней жизнью по собственной воле. Народы смешивались между собой, все больше становилось тех, кто вступал в брак и делил супружеское ложе. Кровь тех, кто охранял границы, смешивалась с кровью сулькарцев и их родни в Эсткарпе. В усадьбах появлялось все больше детей. Установились некие связи с таинственным востоком – Эскором. Дети Саймона Трегарта и его супруги отправились туда – искать, откуда пошел их род. Там все еще шла война – но это была война с древним Злом. Не будь Тирта той, кто она есть, возможно, ее бы тоже тянуло на восток.

Ее тянуло! Она снова легко шла по широкому полутемному коридору, освещенному лишь настенными жезлами-светильниками – они никогда не гасли, но их секрет был давно утерян. Там тени двигались среди теней и жили собственной жизнью. Но Тирте было безразлично, что они делают и почему.

Девушка никогда не шла этим путем наяву, но знала его лучше, чем множество других мест, где бывала в реальности. Она сроднилась с ним, как ни с каким другим, во сне или наяву. Тирта приходила сюда во снах с самого детства, и это место всегда оставалось неизменным, лишь держало ее все сильнее и крепче, становилось реальнее, чем вся остальная жизнь.

Это был зал крепости – почти такой же древней, как стены самого Эсткарпа. У стола стояли высокие кресла для лорда и леди. Вокруг собрались неясные призрачные тени. Тирта знала, что здесь происходит некая официальная встреча; она не слышала слов, но обсуждалось что-то очень важное.

Внимание ее в основном было приковано к тому, что стояло на столе, посередине между двумя креслами с высокой спинкой. Эта вещь выглядела реальной, ее было прекрасно видно! Это была шкатулка с откинутой крышкой, и от нее исходил свет. Покрывающая ее резьба не была неподвижной, как полагалось бы, – она словно обладала собственной жизнью и целью. Казалось, будто она изменяется, ползет, движется, так что Тирта не могла толком разобрать, что же там изображено. Иногда ей удавалось что-то ухватить, и ей казалось, что это слова и символы Силы.

Точно так же она не видела, что находится в шкатулке, – ее крышка была поднята под таким углом, что внутрь не заглянешь. Девушка знала лишь, что это – само сердце и суть всего, что она здесь видит, и что в нем больше жизни, чем в тех, кто его хранил.

Сон шел по устоявшемуся пути. Сгустки полутени – левая рука лорда и правая рука леди – одновременно двинулись вперед и вместе захлопнули крышку шкатулки.

Тирта ощутила, как в ней поднимается давний и привычный холодный страх. Наступил черед Зла. Ей никогда не удавалось избежать этого момента – почему-то было необходимо, чтобы она все видела. Видела и знала. Видела и помнила!

Та тень, что была лордом, надолго задержала руку на шкатулке. Сияние жизни, которое девушка ощущала в нем, потускнело. Возможно, это было некое предупреждение, гласящее, что поток Силы изменился, постарался сам себя защитить. Лорд неохотно – Тирта всегда ощущала это его нежелание, то ли печаль, то ли предчувствие – подвинул свое сокровище к леди.

Леди выглядела как столп тумана с головой-шаром и туманными отростками вместо рук и ног. Однако же она взяла то, что передал ей лорд, и встала, а зыбкая компания зашевелилась в дальних углах просторного зала, словно торопилась что-то сделать, – и лорд сошел со своего места, чтобы присоединиться к ним, и исчез из поля зрения Тирты.