Троица

В зал аудиенций вошел один из дворецких, ступая войлочными подошвами настолько бесшумно, что когда он из-за спин визитеров обратился к своей госпоже, Дерри и Таннер встрепенулись. Иметь при себе оружие в присутствии королевы запрещалось, так что Маргарет с интересом отметила, к каким именно местам на дублетах скользнули руки ее гостей. Впрочем, оба тут же оправились, воровски меж собой переглянувшись.

– Ваше высочество, – объявил дворецкий, делая шаг в сторону перед вновь прибывшими гостями, – к вам герцог Сомерсетский Генри Бофорт, а также сэр Джон Фортескью, главный судья Королевской скамьи.

Заслышав это, Дерри вновь склонился перед королевой:

– Ваше высочество, не позволите ли мне остаться? Мне как советнику, возможно, есть смысл присутствовать при разговоре с этими людьми.

Заручившись от королевы кивком, с собою в сторонку он утянул и Уилфреда Таннера. Оба смиренно потупили головы, хотя Дерри Брюер внимательно наблюдал из-под бровей за герцогом и его сопровождающим. В зал с дальнего конца вошли двое совершенно разных людей.

Генри Бофорту было от роду всего двадцать три. Хорошо зная его отца, Дерри улавливал в сыне определенное с ним сходство. Хотя теперь он знал о Генри и кое-что еще: неуемный гнев, ослепительным малиновым углем тлеющий под спокойной внешностью и четыре года спустя. Ростом Бофорт-младший был немного выше почившего Эдмунда. За годы, истекшие с битвы при Сент-Олбансе, в моду снова вошли бороды, и молодой Сомерсет, будучи не чужд этим веяниям, отпустил себе каштановый клинышек, от которого кверху закручивались кончики усов.

– Ваше высочество, – промолвил Сомерсет, поводя рукой в элегантном поклоне. Когда он распрямлялся, взгляд его скользнул по Дерри с огоньком узнавания.

– Милорд Сомерсет, рада вас лицезреть, – ответила королева. – Прошу немного подождать, пока я поприветствую второго нашего гостя.

Генри, глядя на Маргарет блаженно и широко раскрытыми глазами, зарумянился и отшагнул в сторону, а Дерри с любопытством приподнял брови. Сомерсет был неженат, и, возможно, ему бы не мешало дать совет не столь откровенно обволакивать ее высочество воловьими взглядами, во всяком случае, в присутствии других. Но вспомнилась губительная ярость, полыхнувшая в юном Бофорте на подъезде к замку, и подумалось: лучше не надо. Вообще юноша был достаточно хорош простой, неброской красотой. Дерри поймал себя на том, что и сам сейчас невольно прихорашивается – приглаживает волосы, – и смешливо покачал головой над мужской глупостью как таковой.

Вошедший вслед за молодым аристократом сэр Джон Фортескью был одет исключительно в черное, от объемистой мантии с оборками на груди до нескольких дюймов шерстяных чулок, проглядывающих над черными кожаными башмаками. В свои шестьдесят два он был почти без морщин и без старческой обрюзглости, напоминая собой члена какого-нибудь монашеского ордена, столько времени проводящего в молитве, что даже старость обходила его стороной. Бороды у Фортескью не было – лишь аккуратные усы, темные посередине и с инеем по краям. Усы частично скрывали отсутствие нижних и верхних зубов с одной стороны, отчего губы судьи кривились как в усмешке, даже когда он пребывал в спокойствии. Оставшиеся зубы были крепкие и желтые, но другая половина широкого рта представляла собой сплошь голые десны. Дерри поймал на себе косо направленный взгляд судьи. Фортескью отличался редкостной наблюдательностью, и какое-то мгновение Брюер ощущал, как его оценивающе прощупывают и опускают из внимания, равно как и стоящего рядом с ним потупленного Таннера. Сомнения нет, что и признаки очарованности Сомерсета главный королевский судья пронаблюдал с такой же кривой улыбкой и холодными глазами.

– Позвольте приблизиться, ваше высочество? – вопросил Фортескью голосом сильным и твердым, какой, видимо, и положен человеку, обращающемуся к суду в качестве вершителя королевского правосудия. Слух улавливал легкий присвист в те моменты, когда язык говорившего попадал в прорехи меж зубов.

– Разумеется, сэр Джон, милости прошу, – ответила Маргарет и, видя, с какой подозрительностью законник оглядывает собравшихся, добавила: – Вы также можете доверять всем, кого видите в этом зале, или же, наоборот, никому. Надеюсь, я изъясняюсь понятно? Пускай меж собой вы мало знакомы, но зато я знаю вас всех как преданных мне людей.

Все четверо визитеров какое-то время молчали, оглядывая друг друга. Особо взыскательно герцог и судья изучали Уилфреда Таннера, который машинально скреб подбородок и ни о чем так не мечтал, как деться из этой комнаты куда-нибудь подальше. С судьями он в прежней своей ипостаси имел дело не раз и не два.

В конце концов напряжение между собравшимися начало Маргарет утомлять.