Тропа Исполинов

— Может и угостим, — молвил один из готовивших. — А может и нет. Одного коня на сто тысяч ртов не поделишь.

— Слышал, слышал. Это у вас, значит… У тебя в эскадроне, Гриос?

— Говорил я этому олуху: не давай пить коню, а то… Ну и сгубил скакуна, инта каммарас! А этот… что сейчас вместо Теверса, вмиг учуял: давай, дескать, тушу на общий стол. Я у него только требуху и выпросил. Хоть что-то первому чаттарскому должно остаться? Должно!

— Теверс нынче артиллерией командует, — поддержал разговор один из солдат. — А этот, ну… хорошо, что не знает, что в лошади самое вкусное.

— Что готовите, ребята? — весело спросил Гурук.

— Да вот… Гриос, по такому случаю, решил нас колбаской побаловать. По своему рецепту. Нутряной жир, печёнка, сердце там… режешь, набиваешь в кишку… специи, там, соль и варишь.

— Гриос, а мне говорили, ты эскадрон в чёрном теле держишь? — спросил Карраден. — Продыху не даёшь?

— Главная беда у солдата какая? — отозвался Гриос. — Скажешь, голод, холод, ранения? Нет. Главный вред солдату — от безделья. Потому они у меня то палатки штопают, то снаряжение подтягивают. Тебя-то вон в темноте за милю слыхать. Бренчишь как конь.

— Да, ко-онь! — жалостливо протянул в темноте кто-то. — Такой был конь…

— Конь… — сказал, потирая слезящиеся глаза, тот, кто мешал в котле, — конь существо нежное, ухода требует. Вы, пехота, такого не знаете, а конь… он ведь нежнее женщины. Баба, она всё выдержит, а вот конь…

Несколько минут все дружно спорили, кто выносливее: конь или женщина. Большинство было за женщину.

— Что-то плохо горит у вас, — заметил Гурук. — Дровец бы подложить.

— Дрова беречь надо, — ворчливо ответил костровой. — Где мы здесь, в степи, лишних дров найдём?

Но всё же подбросил на угли ветку можжевельника. Иглы вспыхнули, смолистый дым повалил во все стороны.

— Ну вот, — недовольно проворчал кто-то. — Кха-кха!.. Заботливый! Всё зрелище испортил.

— А что ты там углядел? — спросил Карраден.

— Да так, звёздочку в небе. Теперь уж пропала… за дымом вашим. Ушла в облака.

— А, эта… — сказал Карраден. — Как её кличут… Летящая… Бегущая…

— Да, та, что не стоит на месте.

— Подумаешь, звезду увидел летящую, — сказал кто-то из темноты. — Почему бы звёздам — и не летать. Птицы тоже летают, и ничего.

— Звёзды хорошо наблюдать на море, — как-то по-особому вздохнул Карраден. — Когда ясно, штиль, ночь спокойная…

— Послушай, Карраден, — спросил Гриос. — Ты, говорят, когда-то служил во флоте. Так как же… с тем, что моряку в седле не место?

— Да ерунда всё это… Кто тебе сказал?

— Да так, из десятых уст долетело… Один знакомый парнишка, он в прошлую путину работал на Анзурессе у этого, как его… Тосса.

— Ну… значит, ты и про Тосса знаешь?

— Говорят, есть такой.

— Был, — сказал Карраден. — Был такой старый моряк, хозяин нескольких судов и вдобавок таверны в Урсе. Я знал его немного. Толстый был такой, жирный как тюлень. Говорят, он умер осенью.

Помолчали.

— Все там будем… — начал было кто-то, но его перебил Гриос:

— А вот этот парень, келлангиец, которого я подстрелил на дороге, Терри Грэйа, говорят, тоже был моряком?

— Сын Птэра Грэйа, — подтвердил Карраден. — Да. Хорошо, пошёл не в своего папашу. А то бы… А что?

— Да всё думаю, как он там. Его допрашивают, небось. Генерал Курада или… кто там ещё… Ладно. Ну их всех…

Гриос приподнялся и, с невозмутимым видом насвистывая песенку, начал подправлять угли в костре.

— Был штурман седой и красивый,

Его провожала жена…

— Ты откуда знаешь эту песню? — спросил Карраден.

— Так её все знают, — усмехнулся сидевший рядом Гурук. — И ещё знают, что песня про тебя. Только Гриос этого не знает.

— Как? — не понял Гриос, оторвавшись от своего занятия. — Я знаю только, что её любит напевать моя дочь.

— И ещё добрых две трети Тагэрра-Гроннги-Косса, Чъатта-Тагара и Анзуресса, — прибавил Гурук.

— Я вижу, что должен объясниться, — грустно улыбнулся Карраден. — Знаете, Гриос, вы уже, должно быть, заметили на моих запястьях следы от кандалов. Это память об анзуресских галерах…

— Начну, пожалуй, с того, что я некогда служил у адмирала Кратара. Нет, не штурманом, а подшкипером. И корабль назывался не "Морской лев", а "Аргантона". Так вот, когда я ходил подшкипером на "Аргантоне"… Жену мою, впрочем, тоже звали… хотя это неважно. Тогда, после гибели "Аргантоны"… Ну, после того боя с пиратами Птэра Грэйа, когда мы отправили кормить акул и его самого, и всю его команду, я два с лишним года провёл в плену на Анзурессе. Потом мне удалось бежать и я вернулся в Урс… Лучше бы не возвращался. В дороге познакомился с Тоссом и он пригласил меня в гости. Представь: идём. Улица — улица. Дом — дом… А там… А там моя, теперь его жена. Я горячиться не стал. Так, просто, поклонился и ушёл. Кратар звал меня к себе, но после всего, что случилось, я решил: с морем покончено. Устроюсь где-нибудь на суше. Это всё легенды, про жён моряков, что ждут — не дождутся их из плаванья. На самом деле…

— С этим делом и на суше ничем не лучше, — заметил костровой. — Я, например, тоже могу историю рассказать…