Тропа войны

Затем выступил сенатор по делам национальных меньшинств.

– Политическое решение проблемы потерпело поражение. Правительственная администрация отказалась поддержать мой план дать каждому восставшему десять тысяч долларов. Поэтому, несмотря на то, что я целиком и полностью с восставшими, я умываю руки. Эскалация насилия, которая за этим последует, будет не на моей совести, а на совести тех официальных лиц, В Вашингтоне, которые остались глухи к мольбам обездоленных индейцев.

Ведущий, худощавый светловолосы человек, все время подшучивал над собой. Он напоминает, подумал Римо, одного французского генерала, который спрашивал, куда направляется его войско, чтобы успеть возглавить его и повести туда.

Ведущий задал вопрос: что за люди заняли мемориал в Вундед-Элк?

– Обыкновенные индейцы, – ответил сенатор. – Наши краснокожие братья, тщетно пытавшиеся построить для себя нормальную жизнь, несмотря на всяческие лишения и унижения со стороны властей.

Ван Рикер вскочил, разозлившись:

– Что они мелют? Или где-нибудь есть еще один Вундед-Элк, о котором мы не знаем?

– Ты слишком долго отсутствовал, генерал. Видишь, этот чернокожий оправдывает любое насилие, если оно служит его идеям. Он хочет сделать насилие таким же будничным для Америки, как традиционный пирог с яблоками.

А белый оправдывает насилие потому, что он хочет быть наказанным за то, что в детстве ходил в престижную школу. Ему даже в голову не приходит, что он посещал ее благодаря зарплате своих родителей и своим способностям. Он одержим идеей, что полученное им образование у кого-то отняли силой.

– А сенатор?

Римо пожал плечами.

– Он просто марионетка.

– Знаешь, я впервые слышу такой сочный социологический анализ происходящего, – сказал Ван Рикер.

– Меня научил Чиун, – пожал плечами Римо. – Кстати, он сейчас вернется.

Думаю, он не одобрит того, что ты смотришь его телевизор.

Ван Рикер выключил телевизор.

– Ладно. Я пойду проветрю мозги. Скорее бы назад, на Багамы! Жду не дождусь, когда Комиссия по атомной энергии вернет «Кассандру» в рабочее состояние, и вся эта нервотрепка кончится.

– Счастливо прогуляться, – пожелал Римо.

Ван Рикер исчез в своем номере, а Римо растянулся на постели обдумывая, стоит делать зарядку или нет.

Он решил, что стоит: ведь у него целую неделю не было настоящей работы. Где бы ему поработать сегодня? В Лондоне? В Париже? Алжире? Сан-Франциско? Дейтоне, штат Огайо? Уайт Плейнз? Нью-Йорк? Ни один город его не воодушевлял.

Стоп! В Беркширских горах есть небольшой городок, где у Чиуна абонентский почтовый ящик. Однажды он и Римо ездили туда забрать почту, пролежавшую несколько месяцев. Почта грозилась аннулировать ящик, Чиун ожидал предложений от работодателей и был разочарован их отсутствием.

Ему не предлагали даже временной работы. Но он бесстрастно отверг предложение Римо выбросить письма.

Как назывался городок? Ага: Питтсфилд, штат Массачусетс. Теперь он вспомнил. Там был пруд и лагерь герлскаутов. Девчонки дни и ночи напролет пели жуткие песни, а трубач почти каждое утро выходил на берег пруда и дул в свою трубу, вгоняя в краску птиц.

Закрыв глаза, Римо живо представил себе Питтсфилд. Пруд. Он ступил на берег пруда и медленно пошел направо, по самому краю. Была безлунная ночь. Он легко и быстро продвигался вперед, стараясь не производить ни звука.

Он услышал, как наступил на ветку, и ветка хрустнула. Он мысленно выругался и побежал по берегу, едва касаясь ступнями деревянных досок лодочных пристаней, встречающихся на пути. Вперед, вперед! Он увеличил скорость. Его шея вспотела. Он прислушался к своим ощущениям. Пульс учащался. Прекрасно. Никакая работа не на пользу, если пульс не учащается.

Свежий ветерок с воды обдувал его разгоряченный лоб.

Сейчас он бежал так быстро, как только мог. Он обежал ровно половину береговой линии. Но он о чем-то забыл. Конечно же! Он забыл разогреть ноги. Лежа на спине, он подкачал кровь к нижним конечностям и почувствовал, как они стали теплыми, а потом горячими.

Хорошо. Он продолжил движение. У лагеря герлскаутов он замедлил бег, под покровом ночи, тайком прокравшись к громкоговорителям, перерезал ведущие к ним провода и побежал дальше.

Через десять минут он вернулся туда, откуда начал свой путь.

Его сердце бешено колотилось, частота вдохов в минуту возросла с обычных семи до двенадцати. Слегка вспотели шея, подбородок и правый висок.

Отлично, подумал Римо, хватая ртом воздух, приводя пульс и дыхание в норму. Неплохая работа! Прекрасный вечер в Питтсфилд, штат Массачусетс.

Дверь открылась, и вошел Чиун. Стоя в дверях, он посмотрел на валяющегося в кровати Римо.

– Почему ты вспотел?

– Я немного поработал, папочка, – ответил Римо.

– А вот сейчас настало время поработать по-настоящему, – сказал Чиун. – Не лежать же все время, глядя в потолок.

– Я к твоим услугам.

Чиун вошел в комнату, ведя за собой кого-то.

– Римо, познакомься! Я встретил очень приятного молодого человека. У него дурацкое имя, но сам он далеко не глуп.