Тропой неведомых Миров

И это вовсе не будет проявлением жестокости, наоборот, это самый милосердный выход из сложившейся ситуации! Избавившись от бесперспективной (и не несущей с собой ничего, кроме боли и угрозы гибели, причём скорой гибели) любви, ведьма вскорости найдёт ему, Эндару, замену и будет счастлива. А если ей и будут сниться странные сны о любви Бога, так это только сны, оставляющие ощущение тёплого Непонятного. Сочинит на основании этих снов красивую сказку, и будет рассказывать её своим дочерям и внучкам. А те будут внимательно слушать мать и бабушку, широко распахнув такие же синие, как у самой Мерсены, глазёнки…

Остановившись на этом наиболее рациональном с точки зрения разумного сверхсущества решении, Маг поднялся с поваленного дерева, на котором просидел в размышлениях всё это время. Надо позаботиться о еде: например, сотворить для Молодой Колдуньи что‑нибудь экзотически–вкусное — пусть девочка порадуется! Или просто найти–изловить съедобное местное — естественное. В конце концов, с древнейших времен задача добывания пищи всегда ложилась на мужские плечи! А где, кстати, Хаос носит Мерсену? Конечно, ведьма в состоянии сама защитить себя почти от любой опасности, а Мир этот выглядит неугрожающим (и запах магии отсутствует), но всё‑таки не стоило бы ей забираться слишком уж далеко.

Эндар быстро и привычно поискал ведьму и успокоился, отметив ровное и мягкое свечение её ауры в какой‑нибудь паре сотен шагов от него, в густом кустарнике, — Мерсена увлечённо лакомилась сочными ягодами (не забывая и отложить про запас, явно намереваясь угостить ими эска). Маг улыбнулся и сделал несколько шагов к ручью — там среди округлых камней резвилось живое серебро довольно крупной рыбы.

Какое‑то странное ощущение коснулось сознания Эндара, резко — со скоростью горного обвала — усилилось и сделалось нестерпимо острым. В тишину и умиротворяющий покой Случайного Мира стремительно вторглось — скорее всего, выпало из‑за Барьера Миров, — нечто: какая‑то Сущность, несущая очень серьёзную магическую мощь. И оттенок окраски магии этого так внезапно появившегося существа был до боли знакомым — алый! Неужели… Да, так и есть — это кто‑то из Алых Магов, и находится он где‑то совсем рядом.

Эндар торопливо взбежал на невысокую вершину безлесного, поросшего пушистой травой холма, у подножия которого струился ручей, остановился и огляделся.

На обратном склоне холма, всего в десятке шагов от Эндара, раскинув руки, лежал ничком человек — вернее, эск — в боевом облачении Алых Воителей. И одеяние, и физическая оболочка — тело — этого эска явно носили следы жесточайшего боя. Алый плащ был изорван и прожжён в нескольких местах, знаменитый боевой комбинезон Рыцарей Дорог Миров на спине и на боках обильно окрашивала кровь, просочившаяся из‑под кольчуги, — сам абсолютный металл нигде не пробило. Ауру лежавшего в траве эска исполосовали тёмные штрихи боли, и даже при беглом осмотре обнаруживались серьёзные ранения Тонких Тел. Это кто же его — и где — так отделал? Что за противник такой? Справиться с Алым Магом–Воителем совсем не просто, это Эндар знал точно — по собственному обширному боевому опыту.

Одним прыжком оказавшись рядом с израненным собратом по оружию, — сработал многосотлетний инстинкт взаимовыручки воина, привычка, вошедшая в кровь и плоть, — Эндар бережно и осторожно перевернул тяжёлое тело… и оцепенел.

Перед ним на расстоянии вытянутой руки в ласковой траве Случайного Мира лежал начальник одиннадцатой фаланги Десятого легиона Алого Ордена Командор Аргентар, чьим непосредственным подчинённым так долго был Капитан Эндар, командир третьей когорты одиннадцатой фаланги. Эндар даже отступил на шаг, не совсем доверяя собственным глазам.

Веки Командора дрогнули, затрепетали, и приоткрылись глаза, и взгляд их был всё тем же — до боли знакомым. Миг и другой Аргентар вглядывался в лицо склонившегося над ним эска, а потом его запёкшиеся губы разомкнулись, и начальник фаланги проговорил–прошептал:

— Ну, здравствуй, пропавший без вести…

Вот так — а Эндар опрометчиво полагал, что изменился до неопознаваемости — по всем параметрам.

* * *