Тропой неведомых Миров

— Прости меня, что я не пришла проводить тебя, прости и пойми, Алый. Мать очень сильная Магиня: она заподозрила ещё в Пиршественном Зале, что ты можешь быть для меня чем‑то большим, чем краткое увлечение–развлечение. Поэтому‑то я и не пришла — мне было бы слишком трудно скрывать свои мысли, когда ты рядом, и мать могла бы узнать то, что ей знать совсем не следует. Мы с тобой оба заложники Долга — у тебя свой, у меня свой. Слишком часто подобные препятствия разделяли мужчину и женщину в минувшие времена. Я не знаю, что будет дальше — мои заклятия не дали вразумительного ответа. Может быть, если бы мы попробовали вдвоём… Но такая мысль, к сожалению, не пришла в голову ни мне, ни тебе той нашей ночью. А может быть, это и к лучшему — по крайней мере, будет жить надежда… Прости и прощай, Эн… — голос Натэны погас. Эндар ждал ещё несколько томительных мгновений, а затем в сознании Алого Мага–Воителя заплясали огненные язычки ещё одного маленького костра, в котором горели тонкие белые листочки второго прощального письма…

* * *

Береговая черта Южного материка была подёрнута дымкой серого тумана. Погода — как обычно на Цитадели — не баловала: ветер, хмурое небо и совсем не жарко. Магистры и Наставники считали нецелесообразным заниматься улучшением климата — Цитадель прежде всего военный лагерь, и чем быстрее неофиты Алого Ордена привыкнут существовать в не слишком комфортных условиях, тем лучше. Южный Континент хоть и выглядел чуть уютнее Северного, но также отнюдь не напоминал райскую обитель.

Галера замедляла ход, нацеливаясь в узкую щель в стене скал — вход в Гавань. Гавань являлась главным городом–портом, откуда осуществлялась не только внутрипланетная, но и внешняя связь — здесь брал начало Коридор, торная дорога к границам системы Цитадели, откуда уже можно было уходить в гиперпространство. Отсюда же тянулись фиксированные телепорт–каналы, соединявшие Гавань с Городом Наставников, Пантеоном и со всеми остальными обитаемыми местами Южного Континента. Строения Гавани с моря были не видны — её опоясывала ограда высоких мрачных скал, подобных глубоко забредшим в бушующие воды океана безмолвным стражам.

Корабль скользнул в проход, и картина тут же изменилась. Причальная черта полукольцом охватывала спокойную водяную гладь — волны остались там, снаружи, за несокрушимым скальным барьером. Берег плавно повышался и был усыпан разнообразными зданиями, сбегавшими почти до самого моря. Ряды строений рассекали ровные линии улиц, вливавшихся в широкие площади — с них алые эски уходили в звёздное небо. Дома Гавани не радовали глаз архитектурными излишествами — по большей части эти простые невысокие кубы с плоскими крышами служили временными пристанищами отбывающих и прибывающих. Внутри любой Маг мог сотворить себе обстановку по вкусу, сообразно своим способностям, наклонностям, желанию и располагаемому времени, но мало кто задерживался в Гавани больше, чем на несколько часов — стоило ли особо трудиться над экстерьером зданий?

Ступив на берег, Эндар сразу же направился к центральной площади, где начиналась сеть телепорт–каналов. Улицы Гавани были не столь пустынны, как в Цитадели, но знакомых не встретилось, да и времени у Воителя оставалось немного — его ждал Город Наставников. Но прежде — Пантеон: хранилище самого ценного достояния Расы — Памяти Воплощений.

Периметр центральной площади испещряло множество кругов диаметром в три локтя, выделявшихся более светлыми пятнами на идеально гладкой серовато–матовой поверхности мостовой. На Цитадели с её ограничениями на свободу перемещения, фиксированные каналы органично вписывались в сложную систему защиты, слежения и контроля, не создавая помех чутким заклятьям, на которых зиждилась вся оборонительная структура.

Войдя в один из кругов, Эндар прикрыл глаза и ясно увидел перед собой громаду Пантеона — для осуществления переноса требовалось всего лишь усилие мысли, запускавшее штатное заклятие входа в телепорт–канал. Щеки коснулся лёгкий ветерок, и Капитан открыл глаза. Он прибыл.