Тропою тайн

— Пол, я хочу, чтобы мы были вместе. Я не могу притворяться, что мы не женаты. Я мечтаю видеть тебя дома. В нашей постели. В нашей жизни, черт побери!

— Элли, большего я не могу и желать, но…

— Но только если все будет по-твоему? Пол, сколько можно объяснять? Ты просишь меня отказаться от того, с чем я не могу расстаться!

— Ну хорошо. Напрасно я начал этот разговор. — Им принесли счет. Пол достал кредитную карточку.

Элли глубоко вздохнула.

— Сегодня я встречалась с одной девушкой. Она разыскала меня с помощью моего пациента. Пол, она сама позвонила мне. Это… знак судьбы.

Пол болезненно поморщился:

— Элли, не надо. Я не выдержу.

Но было уже слишком поздно.

— Пол, нам обеим казалось, что нас связывают прочные узы. Раньше я брела во мраке наугад, а теперь вдруг обрела зрение. Это очень важно, даже если нам опять не повезет. Она вошла в нашу жизнь не случайно. Пол, прошу тебя, позволь мне сделать еще одну попытку. Если любишь меня, помоги!

У Элли колотилось сердце; несмотря на выпитое вино, ее била дрожь. Но Пол явно сердился.

— Значит, по этой причине ты и решила сегодня встретиться со мной? Почему же сразу не сказала правду?

Он вправе чувствовать себя обманутым, поняла Элли. В глубине души она с самого начала знала, что не сумеет смолчать. Но ей не просто хотелось поделиться с Полом новостью. Элли скучала по нему. И любила его… хотя сейчас была ужасно зла.

— Я во всем созналась бы, если бы ты хотя бы попытался меня понять. Пол, пообещай хотя бы подумать! Неужели я слишком многого прошу?

— В последнее время я только тем и занимаюсь, что думаю. Так продолжается уже десять лет. И откровенно говоря, ты действительно просишь слишком многого. Даже если я соглашусь, к чему это приведет? На что мы можем рассчитывать?

— А разве Серена Блэнкеншип рассчитывала на то, что покинет больницу, унося с собой ребенка?

— Разница в том, что Тео — ее сын.

Элли пошатнулась, как от удара.

— Как ты посмел сказать такое? — выкрикнула она, забыв о том, что их могут услышать. — После всего, что случилось со мной…

— Вот именно, — перебил ее Пол. — С тобой, Элли, только с тобой.

Элли вскочила:

— А если я пообещаю, что эта попытка будет последней… ты согласишься?

Пол печально покачал головой:

— Я хотел бы поверить тебе, Элли. Но даже если ты сдержишь обещание, я не в силах еще раз пройти через все это. Я не проживу ни дня, если над моей головой вновь будет занесен дамоклов меч.

— Но всему на свете приходит конец, — убежденно возразила она. — Ради Бога, Пол, подумай, что ты теряешь! Мы и так живем порознь. Так объясни мне, чего ты можешь лишиться.

На его лице отразились эмоции, которых прежде Элли никогда не видела, и вдруг она поняла, что они с Полом поменялись ролями. Впервые до нее донесся отзвук глубокой, всепроникающей скорби, которая поддерживала ее в бесконечных поисках, в стремлении заполнить пустоту, оставшуюся после утраты Бетани.

— Я по-прежнему люблю тебя, — с мукой признался Пол. — И больше всего боюсь потерять и это последнее, что мне осталось.

Наступила тишина, которую нарушали только звон столового серебра о фарфор и звуки голосов. Только Элли и Пол не вписывались в эту идиллическую картину, как два странника, сбившихся с пути.

— Полагаю, нам больше не о чем говорить.

«Надо немедленно уйти отсюда», — думала Элли. Если она сейчас же, сию же минуту не уйдет, то разрыдается у всех на виду.

Но когда Элли направилась к двери, что-то заставило ее оглянуться.

Пол сидел не шевелясь и смотрел на нее, и выражение его лица напомнило Элли старые фильмы, в которых запыхавшийся герой прибегает на вокзал как раз в ту минуту, когда поезд, увозящий его возлюбленную, трогается с места.

«Но в фильмах, — подумала Элли, — герой всегда бежит вслед за поездом».

Глава 10

Прежде чем Тони и Скайлер добрались до дома его брата в Массапеке, им пришлось полтора часа простоять на Лонг-Айлендском шоссе в пробке. Шла последняя неделя октября, сильно похолодало. Но Тони не удосужился починить испорченное отопление своего «эксплорера», и Скайлер окоченела. К тому времени как Тони свернул к небольшому дому на Кейп-Коде, где жили его брат, жена и трое их детей, Скайлер дрожала, хотя была в слаксах, майке, тенниске и свитере. В животе у нее то и дело возникал тянущий холодок. Скайлер думала: «Мне здесь не место. Они не поймут, зачем я сюда притащилась… почему Тони привез беременную женщину, которая ему даже не подружка. Зачем я только согласилась приехать?»

Но вслух она спросила:

— Разве в такое время года устраивают барбекю?

— Это затея моего сумасшедшего братца — он всегда и всюду опаздывает. — Тони рассмеялся. Заметив, что Скайлер дрожит, он обнял ее за плечи и помог выбраться из машины. — Не беспокойся, обедать мы будем в доме. Доминик не настолько безумен, чтобы накрывать стол во дворе.