Тропы вечных тем: проза поэта

И аналогично это тому, как если бы я пришёл на выставку портретов и мне было бы любопытно не на изображённых художниками людей взглянуть (глядим же мы на Джоконду!), а на художников, на их манеры…

— Есть у Рубцова строка, ёмкая, но не совсем додуманная: «О чём писать — на то не наша воля». Не о чём, а что! О чём-то — это вокруг да около. Вот эти твои современные портретисты пишут о чём-то, а не что, не кого. Можно теоретизировать, спорить. И всё это будет в стороне от жизни, от её непреходящего смысла.

Вот пишет Бунин: «И ягоды туманно-сини на можжевельнике сухом». Как будто и смысла здесь особого нет, но это что — оно осязаемо. Или: «Редеет облаков летучая гряда», «Выхожу один я на дорогу…» Какая божественная поступь!.. А мы, если помнишь, в юности песенку слыхали: «А я иду, шагаю по Москве…» По информации с лермонтовской строчкой совпадает, компьютер бы уловил общность… Но — в одном стихотворении человек сотворён Богом, а в другом — подделан под него.

— Как жаловался Сальери пушкинский Моцарту…

— Или в «Мастере и Маргарите» жаловался один поэт, мол, что такое буря мглою небо кроет? Ничего же тут нету! Просто повезло Пушкину!

— Но надо любить это что или кого больше, чем себя!

— Позволь опять процитировать Рубцова: «Пора давно понять настала, что слишком призраки люблю». Эти люди живут в мире призраков, которые запечатлены в их изображениях, речах.

— Вот именно. Миллионы людей с голоду умирали, а они строили свою «татлинскую башню».

— Они мыслят конструкциями. Шафаревич хорошо говорил об утопии — накладывается конструкция на живое народное тело и… хлещет море крови.

— Теперь вот модель американскую на Россию…

— Потому что они мыслят только газетным активом. Газета их «воспитала» — и в результате всё, что есть в человеке невидимое, непреходящее, — в них заглохло. Я, когда ещё только начали депутатские дебаты показывать, слушал Собчака, других его товарищей. Он говорил только о себе. Поливал грязью то того, то другого и всё твердил: я так считаю, я так думаю, я, я, я… Он просто не в реальном мире живёт! В мире призраков! А призраки — это святым искушение. Призраки — зло. Его вроде и нету, мы заворожённо слушаем, а зло — проникает в нас, искушает, засасывает в небытие.

— Утратив знания, мы словно утратили иммунитет…

— Не случайно так близко: знание и знак. Вот, скажем, знамя — символ полка, его знак. Утратил знамя — полк твой расформировывают. Во всех армиях мира так. Потому что знак — это идея. И ты не за тряпку жизнь кладёшь, а за то, что в глубине твоего знака есть.

Тут всё, о чём мы с тобой говорили, в одном узле. Информированный человек будет думать, что знамя — тряпка, что оно не так важно. Человек мудрый или, как мы говорим, «простой» будет биться за знамя до последнего вздоха. Тут и Сатана блазнит, тут и Бог даёт.

— Мы-то семьдесят лет назад все знаки повыбрасывали.

— Потому теперь и новые не бережём. Вот мы, как женщины-тряпичницы, живём в мире тряпок. Однако тут есть очень сложная проблема, ложных символов… Я уже писал: захоронения в кремлёвской стене, мавзолей — это ложные символы… По народному представлению человек должен быть погребён. Когда в былинах богатырь поражает какого-нибудь горыныча, а земля не принимает его кровь, то богатырь просит мать сыру землю: расступись! Ну и земля расходится. В этом глубокий смысл. Ныне в мире происходит порча человеческого сознания.

— У тебя есть стихотворение «Могила неизвестного солдата».

— Да, солдат не может быть неизвестным. Во-первых, помнит родня, помнят имя, имя, имя… Во-вторых, погибших Бог знает всех по именам… В церкви на Севастопольском кладбище я спросил священника: «Как Вы относитесь к такому явлению: могила неизвестного солдата?» Он ответил: «Это абстракция. Они все живы для Бога… Даже и не важно, что стёрты имена, они все живы…»

1991

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА СОБРАНИИ МО СП РСФСР

Стенограмма

На писателей хотят действовать, как на толпу: гипнотизировать, ругать и, разумеется, чтобы это было быстро. Но писатели — очень искушённые люди. Они видят, что это фарс. Как же так — приходить, опечатывать, арестовывать с печатью ЖЭКа? Это похоже на литературу, это фарс. Тут ничего нет серьёзного. Главное — требуют от писателя бытового реагирования, реагирования лакейского. (Аплодисменты). Насаждается психология лакея: что прикажете? Немедленно сделаем, выскажемся на тот счёт и на другой.

2 сентября 1991