Тропы вечных тем: проза поэта

— Вопрос непростой. Даже как-то страшно на него отвечать, но я попытаюсь. Как у всякого русского человека, душа поэзии противоречива и непредсказуема. Есть мысли, есть чувства, но никто не знает, какой «характер» они приобретут завтра. Существует жалость, но нет гарантии, что на следующий день она не воплотится в озлобленность против законов бытия. Русский характер на протяжении всей истории человечества был лишён гармонии. То же самое можно сказать о поэзии. В её душе сосуществуют различные полюсы. Она способна смеяться и тут же плакать, причём плакать чаще, чем смеяться. Русская поэзия (я имею в виду настоящую поэзию) осенена каким-то таинственным знаком, поэтому её душа всегда была чувствительной и ранимой, она постоянно откликалась на житейский неуют и дисгармонию. Это испокон веков было её неотъемлемым свойством. Муза мести и печали всегда посещала её и не давала покоя. Существуют самые различные по эмоциональной окраске строки — основанные и на классических традициях, и на модернистских веяниях. Можно сказать, что современная поэзия многогранна, так как душа её воспринимает бытие под различными углами зрения.

2003

ВО ТЬМЕ АДА

(Беседу вёл Владимир Бондаренко, «День литературы»)

Юрий Кузнецов шествует по аду, сопровождаемый Христом… Какова мощь этого поэтического замысла? Да и не только поэтического — исторического, мыслительного, социального и даже политического? Его поэма «Сошествие в Ад» чётко делится на три части. Первая и третья — это подобие некоего апокрифа о встрече поэта с Христом, пример понимания поэтом христианских истин и его постижения веры православной, хотя и здесь, особенно в концовке поэмы чувствуется эсхатологическое ощущение поэтом надвигающегося конца света. Погружение кита в бездну — это, скорее всего, погружение нашей грешной земли, всего человечества в небытие. Поэт как бы предчувствует всеобщий, приближающийся, ускоряемый нашими же общими грехами, ад: «Что там трещит? Гром ли в небе? Кузнечик ли в поле? Это трещала развязка поэмы, не боле. — Кит погружается! — молвил Христос. — Свят, свят, свят! — молвили ангелы, — ад погружается в Ад!».