Троцкий

На следующий день на заседании Политбюро, на котором присутствовали лишь четверо: Л. Б. Каменев, И. В. Сталин, В. М. Молотов и Л. Д. Троцкий, последний предложил проект директивы об изъятии церковных ценностей, которая была принята и разослана губкомам. Начатой «кампании» Троцкий пытался придать организованный характер. 17 пунктов документа, подготовленного Троцким, не содержат прямых указаний о расстрелах, но, по его выражению, борьба против «князей церкви» должна быть проведена решительно и в кратчайшие сроки{646}. Начались заседания трибуналов. В Москве 11 человек (священники, благочинные и граждане) были приговорены к расстрелу и другим мерам наказания. По ходатайству Троцкого шестерым приговоренным к смерти наказание было заменено тюремным заключением{647}.

Так выполнялось указание Ленина: «Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать»{648}. Зловещая проницательность указания очевидна: долгие десятилетия не только духовенство «не смело думать о сопротивлении», но и все общество. Комиссию по сбору изымаемых ценностей возглавил Троцкий.

Он был одним из активных исполнителей воли первого вождя по ограничению влияния церкви и ее обескровливанию, хотя и был настроен в этом вопросе менее агрессивно, чем остальные члены Политбюро.

Так, 15 мая 1922 года Троцкий направил Ленину, членам Политбюро, редакциям «Правды» и «Известий» письмо, в котором предлагал шире, активнее поддержать лояльную к советской власти группу духовенства во главе с епископом Антонином (А. А. Грановский). Троцкий пишет, что воззвание этой «сменовеховской» демократической группы нашло отражение лишь на страницах «Правды», да и то в небольшой заметке. В то же время «мельчайшая генуэзская (имеется в виду освещение в печати работы Генуэзской мирной конференции, которая проходила с 10 апреля по 19 мая 1922 г. – Д. В.) дребедень занимает целые страницы, в то время как глубочайшей духовной революции в русском народе (или, вернее, подготовке этой глубочайшей революции) отводятся задворки газет». Ленин в качестве сноски под этим текстом написал: «Верно! 1000 раз верно! Долой дребедень! Ленин. 15.V»{649}

. Поддерживая Антонина и других «сменовеховцев» в церкви, большевики, тем не менее, делали упор в отношениях с религией на силе, рассчитывая ускорить время «глубочайшей духовной революции в русском народе».

Троцкий находился в эпицентре этой преступной кампании. Да, законы голода неумолимы. Нужно было спасать людей, но не убивая ради этого других. Жестокое время рождало и жестокие действия. Решая острейшие социально-экономические вопросы, большевики «попутно» как бы решали и вопросы культуры – освобождение сознания от догм религии. Но то было глубоким заблуждением. Во-первых, религия была союзником нравственности, а, во-вторых, бороться с идеями и убеждениями методами насилия не только преступно, но и неэффективно. Троцкий, при всей своей высокой интеллектуальности, не мог (или не хотел?) понимать этого.

В начале марта 1922 года он направил записку членам Политбюро, в Секретариат ЦК.

«Соверш. секретно,

тт. Ленину, Молотову, Каменеву и Сталину.

Работа по изъятию ценностей из московских церквей чрезвычайно запуталась, ввиду того, что наряду с созданными ранее комиссиями Президиум ВЦИК создал свои комиссии: из представителей Помгола (комиссия помощи голодающим. – Д. В.), представителей губисполкомов и губфинотделов. Вчера на заседании моей комиссии в составе тт. Троцкого, Базилевича, Галкина, Лебедева, Уншлихта, Самойловой-Землячки, Красикова, Краснощекова и Сапронова мы пришли единогласно к выводу о необходимости образования в Москве секретной ударной комиссии (курсив мой. – Д. В.

) в составе: председатель – т. Сапронов, члены: т. Уншлихт, Самойлова-Землячка и Галкин. Эта комиссия должна в секретном порядке подготовить одновременно политическую, организационную сторону дела. Фактическое изъятие должно начаться еще в марте месяце и затем закончиться в кратчайший срок. Повторяю, комиссия эта совершенно секретная. Формально изъятие в Москве будет непосредственно от ЦК Помгола, где т. Сапронов будет иметь свои приемные часы…

11 марта 1922 г.

Троцкий»{650}.