Труба Иерихона

Мужик голый до пояса, обрюзглый, с лежащим на коленях животом. Справа под рукой передвижной столик, на нем две бутылки пива пустые, три ещё полные. Ни тараньки, ни креветок, что понятно можно подавиться, если мяч влетит не в те ворота...

Вильям? сказал он нетерпеливо, головы не повернул. Бери стул, садись. Пиво в холодильнике... Чёрт, да разве же так передачу принимают?

Действительно, сказал Дмитрий громко, не так.

Он стоял, не садился. К хозяину наконец дошло осознание, что что-то не так. Он быстро зыркнул в сторону незнакомца, буркнул:

Что там?.. Счёт за телефон?.. Оставь на столе и убирайся.

Джордж, сказал Дмитрий внятно Это не телефон. Это я. Это Верона, если хочешь.

Некоторое время Джордж тупо смотрел в экран, где метались футболисты. Казалось, до него не дошло сказанное, потом краска начала покидать багровое лицо. Он бледнел и бледнел, пока лицо не стало нездорового синюшного цвета, а сам не уменьшился почти вдвое.

Когда он посмотрел на Дмитрия, в лице не было ни кровинки. А в глазах... нет, не страх, а какая-то глубоко упрятанная тоска.

Верона? повторил он. Ах да, нет жизни без Вероны...

Как сказал Уленшпигель, сказал Дмитрий.

Уленшпигель? переспросил вяло Джордж. Это сказал Данте!

Дмитрий придвинул ногой стул и сел. Если бы Джордж сказал, что эти слова часто повторял Ромео, это значило бы, что за домом ведется наблюдение, а их речи пишутся.

На экране один из смуглокожих футболистов сделал рывок, двое защитников пытались перехватить, но мяч ушёл на передачу, голова Джорджа начала поворачиваться в ту сторону.

Дмитрий смотрел с брезгливой жалостью. Им там, на Родине, намного проще. Трезвеннику легче держаться среди трезвенников, а бросившему курить среди некурящих. Но Джордж должен был жить этой жизнью. И не отличаться...

Встряхнись, Джордж, сказал он негромко. Пришла пора.

Джордж проскрипел простуженно:

Что тебе надо?

Помощь.

Деньги? поинтересовался Джордж с внезапно вспыхнувшей надеждой. Паспорта, визы?

Дмитрий покачал головой:

Это у нас есть. Нам нужен будешь ты.

Я?

Целиком, уточнил Дмитрий.

Чёрт, сказал он растерянно. Потёр ладонью небритый подбородок. Дмитрий услышал скрип щетины. Как не вовремя... Мне завтра уезжать... Так, дела фирмы, но довольно важные... Да знаю, знаю, но дела важные... Так как же... Ты подожди, я сейчас оденусь. Это рядом, в соседней комнате...

Дмитрий прошёлся от стены до стены, высматривая место где сесть, а на самом деле оценивая расположение дверей их три, окон — все зеленоватые, как аквариумы, выходят в сад. Богато живёт Джордж, здесь на песке ничего не растёт, надо было привезти не один грузовик с хорошим чернозёмом, чтобы вырастить такой роскошный сад.

При всей расхлябанности дел, что пока ещё творится в России, все равно разведчик не станет вводить в дом женщину без разрешения «сверху». Имеется в виду, надолго. Это уже не говоря о том, что человек, находящийся в режиме «консервации», вообще старается выглядеть попроще.

Из-за окна со стороны сада доносился негромкий женский голос. Сквозь прозрачную занавеску видно было ту самую молодую женщину. Она напевала что-то задорное, а когда забывала слова, просто намурлыкивала громко и с удовольствием. Руки её непрестанно подвязывали ветки, отягощённые крупными румяными яблоками.

Сильный аромат донесся через занавеску. Дмитрий шумно вздохнул, точно так же пахло в саду его деда, он никогда не забудет этот запах. Женский голос оборвался. Дмитрий поймал испуганный взгляд. Женщина на короткий миг смотрела абсолютно беззащитно, но через мгновение на её лице появилась приветливая улыбка.

Нехорошо подслушивать! крикнула она задорно.

Дмитрий отодвинул занавеску. Женщина улыбнулась ему открыто и приветливо.

Я только подсматривал, объяснил он.

А почему не слушали? спросила она с наигранной капризностью. Что, я плохо пою?

Я не знаю слов, признался Дмитрий. Я европеец, владею немного арабским. Вот и всё...

Она засмеялась:

Я пела на японском. Мы с Джорджем познакомились через Интернет. Месяц общались по чату, потом встретились. Вот уже второй год живём вместе!

Она приблизилась к дому, чуть запрокинула голову. Дмитрий смотрел на неё слегка сверху, и она выглядела ещё более миниатюрной и японистее, чем все японцы. Волосы были ярко-красные, того оттенка, какой бывает только у иссиня-жгучих брюнеток. Только брови она оставила широкими и чёрными, что удивительно шло к её юному и чистому личику.

Вы кто? спросила она с простодушным интересом. Тоже археолог?

Ещё какой, ответил Дмитрий. Только я чаще роюсь в отчётах предшественников.

Бедненький, пожалела она и смешно сморщилась. А вот Джорджу удавалось ездить на какие-то раскопки!

Интересные? поинтересовался Дмитрий.

Она пожала плечами:

Не знаю. Он никогда меня не брал.

Зверь, посочувствовал Дмитрий.

Она расхохоталась:

Да мне никогда не хотелось рыться в земле, перебирать кости и черепки. Или даже готовить на костре. Я умею только в микроволновке!

В микроволновке, согласился Дмитрий, это здорово. И когда он последний раз ездил?

Она хитро улыбнулась: