Трубадура

- Я прекрасно помню, сколько вашему деду, деточка, - Лилия Донатовна похлопала по своей объемистой сумке, где помимо прочего находилась медицинская карта. – Ему надо лечь на обследование. Я передам данные заведующей, оформим направление в ведомственную больницу.

- Но…

- Знаю, что «но», - оборвала девушку медицинский работник. – Ваша задача – подготовить Павла Корнеевича.

С поставленной задачей Тура не справилась. Дед сурово насупил брови и заявил, что на больницы у него нет времени, голубушка Лилия Донатовна его только что посмотрела, и все в порядке. Как сообщить деду о том, что инициатором госпитализации была именно врач, Тура не придумала. Ну кроме как в лоб сказать. Но отчего-то не решилась. И дала себе пару дней на раздумья – все равно пока там медицинская бюрократическая машина провернется – пройдет время. А Тура как раз к тому моменту придумает, как подготовить деда.

*

- Кос!

Степан обернулся. На него энергичным ходом и с азартным блеском в глазах накатывал Кароль.

- Две минуты подожди меня, Даню потискаю – и приду. Есть разговор.

Направление, которое принял состоявшийся чуть позже разговор, заставил Степку раскрыть рот.

- Ну что ты варежку распахнул, - Артур аккуратно поддел Степкин подбородок. – Будто я тебе на Луну предложил слетать.

- Ну так оно… это… - Степа озадаченно потер шею. – А ты не шутишь, Король?

- Понимаю, что у тебя вместо головы мяч. Повторяю по буквам. Я разговаривал с врачом национальной сборной. Да, мы учились вместе. Да, он говорил о тебе с тренером. Да, тренер сборной согласился на тебя посмотреть. Как только они вернутся из Бразилии с отборочных. У тебя есть примерно две недели, чтобы набрать образцовую форму. А потом еще два года - чтобы как следует подготовиться и выйти на пике формы к олимпиаде.

- Артур…

- Отставить сопли! Как только будет дополнительная информация – скажу. А сейчас бегом в душ.

Давно Степка не чувствовал себя настолько… озадаченным. И обнадеженным, наверное.

*

Звуки скандала он услышал, едва открыл дверь. Скандал был женским и оттого особенно громким и безобразным. Степа быстро бросил сумку в комнату и прошел на кухню.

- О, явился! – Елена развернулась так резко, что взметнулись полы халата, обнажив дебелое бедро.

- Елена, уймись! – на привычно белом лице Туры красовались два алых пятна. Значит, уже самый разгар конфликта.

- Нет уж, и не думай затыкать мне рот! – голос женщины срывался на визг. – Устроила тут публичный дом! Позор какой! Ты о деде подумала?!

Ту шумно вдохнула и задохнулась ответом.

- Вот именно, - Степан говорил нарочито медленно и спокойно. – Подумайте о Павле Корнеевиче. Если есть чем думать, конечно.

- Хам! Мужлан и быдло! Соблазнил мою дочь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В книгу рекордов по уровню абсурдности! Плюнуть бы на эту бабу вздорную, но Туча… На Тучку смотреть больно. Надо увести ее отсюда. Погода на улице, конечно, не способствует прогулкам, но…

- Ту, пойдем отсюда.

- Да, да, идите! – расхохоталась Преужасная. И захлебнулась с бульканьем смехом. Продышалась. – А впрочем, чего стесняться-то, да? Давайте прямо здесь! Что миндальничать, правда?

Тура еще раз вдохнула глубоко. Кажется, у нее получилось справиться с гневом. Обернулась к Степану.

- Степ, иди в душ. Ты же после тренировки. Я пока ужин накрою.

И Степан понял, что в данном случае лучше не спорить и подчиниться. А Ту отлично знает, как обращаться с гадюкой Падлной.

Уже в дверях кухни Степа услышал истеричное Еленино:

- Ну а ты что ждешь, доченька? Сейчас твой кобель штаны снимет и тебе будет, чем заняться. Давай, давай, беги. И соси получше!

Степан замер как вкопанный.

- Иди, Степа! – звонким гневным набатом прозвенел за спиной голос Ту. – Иди!

Ладно. В этот раз – ладно.

*

Ручка двери дернулась, когда он уже разделся, залез в ванну и даже слегка намок. Так и замер, мокрый.

Ну не Преужасная же? Вряд ли. Тура? Нет, Тучка, нет. Не надо.

Но ручку упрямо дергали с той стороны. Сильно. Настойчиво.

Черт. Да что же это такое!

И все-таки пришлось вылезать из ванны, брать полотенце и открывать дверь.

И все-таки – Тучка.

Он не выпускал дверь из пальцев, но это не сыграло никакой роли. Ту резко дернула на себя и шагнула внутрь. Темные кудри взметнулись в стороны, когда он замотал головой.

- Нет, Ту, пожалуйста, нет.

- Да, Степа, да.

Потому что иначе она не может. Иначе эта грязь въестся под кожу. А ведь у нас не так, правда? Не так! Или так? Я не знаю!

Она протянула руку и, преодолев его неуверенное сопротивление, отбросила на пол под ноги полотенце. У нее над головой он протянул руку и щелкнул замком. Путь обратно отрезан. И снова включено табло.

Намокшие волосы сделали его еще более мощным и крупным. Или ей кажется? Надо проверить на ощупь.

Проверка затянулась и превратилась в сладкую пытку. Для нее. Для него. И ему стало теперь все равно, слышно ли за дверью его с трудом сдерживаемые стоны. И неважным сделалось, что двигало ею. Все неважно, когда так сладко, нежно, сильно, глубоко – и вообще за гранью.

Хотя – нет. За грань – вдвоем. Только вдвоем.