Трудно быть «дьяволом»

– Ты, мать, брось, нет тут ничьей вины, – положил руку бабушке на плечо Гарна. – Война это проклятая, чтоб ей ни дна ни покрышки. Где Нийю схоронили, знаешь?

– Знаю, как не знать. На кладбище она, недалеко за городом. Ты, если хочешь, поедем вместе. Я туда наведываюсь, за могилкой присматривать. Всё ж таки не чужая она мне!

– Спасибо, бабушка, я лучше сам. Одному побыть с ней надо, сказать всё, что не успел.

– Нешто я не понимаю? – замахала руками бабуля. – Ты, милок, держись, не раскисай, жить-то ведь надо. У меня тоже на внука похоронка пришла, а что делать? В церковь тогда пошла, первый раз в жизни. Скоро опять пойду, за Нийечку помолюсь и за то, чтобы сына ты своего нашёл. Может, и тебе стоит?

– Неверующий я, бабушка. Да и не получится у меня с Ним разговора, я всё больше с дьяволом дело иметь привык.

Поморщившись, кригскоммандер потёр покрасневшие глаза. Не время раскисать, наоборот – надо собраться. На кладбище к Нийе съездить – это само собой, а дальше одна у него дорога – в распредцентр за номером 12, что расположен неподалёку от Манара. Не было, как говорится, счастья…

***

В манарское отделение ветеранского центра зашёл человек.

– Журналист "Имперского вестника", – махнул он корочкой перед обалдевшей секретаршей. – Хотел бы взять интервью у заведующей, сообщите ей там шустренько. И кофе мне, дорогуша, сообрази.

Он вёл себя вальяжно и нагловато, как и положено столичному щелкопёру. Насмотрелся на них Гарна ещё тогда, в корпусе, куда эти пижоны прикомандированные, как к себе домой мотались. Одному, помнится, даже морду поправил. Не знал тогда, что однажды самому писаку играть придётся. Противно, конечно, да что делать – покойный командир и не такое изображать заставлял, чтобы боевую задачу выполнить.

– Да, я… Конечно, сейчас!

Вскочив, девушка упорхнула в кабинет начальницы. Высунулась через пару мгновений:

– Проходите!

Эк они перед "вестником" спину гнут! Ничего, впрочем, удивительного – не каждый день к тебе из столицы заглядывают.

"Журналист" прошёл в кабинет и лениво плюхнулся в кресло перед наскоро прихорашивающейся заведующей. Осмотрелся.

– Тесновато у вас… и темновато. Ай-яй-яй, что ж вы ветеранов так не уважаете? Неужто получше помещения не нашлось?

– Простите, – залепетала начальница, – средств город не выделяет… Сами понимаете – война… Но мы стараемся, мы как можем. Вот даже ремонт… своими силами…

– Ремонт – это хорошо, – кивнул, отчёркивая что-то в блокноте, журналист. – Особенно если своими силами. Но я к вам, собственно, не за этим.

– Да-да, я поняла. Вы сказали – интервью…

– Именно, родная, именно интервью, – ткнул в неё ручкой гость. – Про ваших, то есть наших, м-м-м, доблестных ветеранов. Потому что несправедливо, согласитесь – пока они на фронте, так о них – во всех газетах, а как только домой возвращаются – то всё, был человек и нет человека. Вы согласны?

– Ко… конечно. Но я не понима…

– Мне много не надо, – перебил гость. – Всего-то на списки ветеранов взглянуть и истории их узнать. Не всех, конечно, газета ведь не резиновая. Ну и комментарии ваши не помешают. Говорите смело, брякнуть чего не бойтесь – красноречия от вас не ждут, чай, не Такран. Ну что, покажете?

– Одну секундочку!

Выбежав из кабинета, заведующая вернулась с тяжёлыми папками.

– У-у-у, этак мы до завтра не управимся! – разочарованно присвистнул гость.

Тётушка растерянно захлопала глазами. Что-то она совсем пунцовая, надо сбавить обороты, пока в обморок не грохнулась.

– Да вы садитесь, – улыбнулся ободряюще журналист. – Всё хорошо, больше ведь – не меньше! Но проредить бы не помешало, приоритеты, так сказать, расставить. Во-первых, ветераны нужны больше этой войны, свеженькие. Читателю не интересны дела минувших дней, читателя интересует Великая Водная. А во-вторых – вот кто, по-вашему, из бывших фронтовиков самую важную работу в тылу выполняет?

– Я не зна…

– Полицейские, милочка, конечно же, полицейские! Которые, с войны вернувшись и, едва дух переведя, сошлись с преступным элементом не на жизнь, а насмерть. И это при их-то ранениях да контузиях! А мы про этих героев – ни слова, ни полслова. Тиснем на последней странице пару абзацев – и забыли. Итак, служат ли у вас в полиции ветераны–фронтовики? Рассказать о них сможете?

– Конечно!

Немного успокоившись, заведующая убрала в сторону несколько папок. Открыла одну из оставшихся:

– Вот тут у нас немало служителей правопорядка. Вам как – всех подряд?

– Разумеется, дорогуша! Тем более что не так их и много.

Что у нас тут? Сержант… Капрал… Обер–капрал… Это неинтересно, это мелочёвка. Ага, вот тут офицеры… Лейтенант… Капитан… Снова лейтенант… И целый бригадный капитан с наградными петлицами!

– Это кто? – прервал рассказ заведующей журналист, тыча пальцем в фотографию. – Выглядит солидно.

– Вы правы, это господин Гебар, начальник центрального участка. Полтора года назад комиссован с Восточного фронта по ранению, после чего занял место погибшего от рук бандитов предшественника.