Марикондо. Война продолжается в душе Энтузиаста, которая из-за большой близости к материи долго была слишком грубой и сопротивлявшейся проникновению в нее лучей божественного ума и вида божественной благости; приведенная надпись означает, что покрытое алмазом сердце, то есть глубокое и неподдавшееся жару и проникновению чувство, отбрасывало удары, наносимые со всех сторон любовью. Этим хотят сказать, что сердце не чувствовало себя раненным язвами вечной жизни, о которых говорит “Песнь Песней” словами: Ранила ты сердце мое, избранница моя, ранила сердце мое. Раны эти не от железа и не от иной материи по их действию и силе нервов; это - стрелы или Дианы, или же Феба, то есть либо богини пустынныго созерцания истины (именно такова Диана, которая прставляет собой понимание второго разряда, приносящее блеск, получаемый от первого, чтобы сообщить его иным, лишенным более открытого видения), либо же стрелы от более начального божества, Аполлона, который не заимствованным, а собственным своим сиянием шлет во все стороны свои стрелы, то есть свои неисчислимые лучи, в таком количестве, сколько имеется всех видов вещей. А эти последние суть показатели божественной доброты, познания, красоты и мудрости согласно различным порядкам понимания, долженствующим быть у любящих энтузиастов. Поэтому алмазный субъект не отражает от своей поверхности заимствованный свет, но, смягченный и побежденный жаром и светом, готов стать всем в светлой субстанции, всем светом, со всем тем, что проникло между действием и началом. Это происходит не сразу, не с начала зарождения, когда молодая душа бодро выходит, чтобы опьянится Летой и пропитаться волнами забвения и смешения, когда поэтому дух еще пребывает в плену у тела и годен лишь для отправления растительных свойств; только мало-помалу, дозревая, он начинает действовать способностью чувствования, пока, наконец, через рациональную и дискурсивную способности не придет к более чистой интеллектуальности, что дает ему возможность проникнуть в мысль и более не чувствовать себя затуманенным испарениями того сока, который вследствие упражнения в созерцании не разложился в желудке, но уже должным образом переваривает пищу.
В этом расположении Энтузиаст пробыл шесть пятилетий, в течение которых не достиг такой чистоты сознания, чтобы сделать себя подходящим местопребыванием для редких качеств, которые, предлагая себя равно всем, стучали все время в двери сознания. Наконец, Амур который с разных сторон и неоднократно нападал на него почти напрасно (как солнце напрасно пытается освещать и согревать тех, кто находится в недрах земли и в темных глубинах), чтобы обосноваться в упоминаемых ниже святых лучах, то есть являя себя в двух умопостигаемых видах божественной красоты, которая лучом истины связала бы ум Энтузиаста, а лучом блага согрела бы его страсть, - Амур преодолевает материальные и чувственные силы, которые раньше должны были как будто господствовать, оставаясь (несмотря на совершенство его души) нетронутыми. Ведь эти светочи, делавшие данный интеллект просветителем и солнцем ума, могли бы легко войти внутрь при помощи своих дучей: свет истины - через дверь силы стремления сердца, то есть они могли бы войти в субстанцию общего чувства. Это была та стрела с двойным зубцом, которая как бы была пущена рукой разгневанного воина, то есть летела скорее, действительнее, горячее, чем раньше, когда в ней видно было больше слабости и нерадивости. И вот, когда Энтузиаст впервые был так воспламенен и просвящен сознанием, настало победное мгновение, о котором сказано: Побеждает мгновенно. Отсюда вам станет поянтным смысл предлагаемого изображения, изречения и стихов:
[49]
Напор Амура крепко отражая,
Хоть вел он натиск всюду, много раз,
Держал я сердце твердым, как алмаз,
Своей сноровкой вражью побеждая.
Увы! Решила воля неземная
Впустить врага в святых лучах в свой час:
Сквозь свет моих незащищенных глаз
Он в сердце мне легко проник, сияя,
Из гневных рук врага тогда стрела
Своим двойным зубцом в меня попала,
Хоть сбить меня шесть люстров не могла;
Наметив цель, она впилась, как жало,
В тайник души и плотно залегла,
Пробив трофей свой там, где надлежало.
С тех пор не затихало
Жужжанье стрел, что полный шлет колчан:
Мой нежный враг все множит боли ран.