Труды по истории Москвы

В то время как Юрий Данилович тягался в Орде за великое княжение с тверским князем Михаилом Ярославичем, монах одного из тверских монастырей Акиндин подал константинопольскому патриарху жалобу на митрополита Петра.[500] Акиндин был только орудием в руках тверского князя, но для митрополита Петра возникла явная опасность низвержения с митрополичьего стола, так как патриарх уже обещал Михаилу Ярославичу поставить в митрополиты, «кого восхощет боголюбство твое». Однако низвержение митрополита задевало интересы многочисленного духовенства, трогать которое избегали даже золотоордынские ханы. Кроме того, обвинение Петра в том, что он возводит в духовный сан за деньги, в «симонии», едва ли могло сильно скомпрометировать Петра. Ведь покупка и продажа церковных должностей в средние века была явлением постоянным и практиковалась в самой Византии еще больше, чем на Руси. Петр же был политиком настойчивым и смелым.[501] Найдя поддержку у московских князей, он сблизился с ними и не забыл оказанных ему услуг. Петр подолгу оставался жить в Москве, где умер и был похоронен (20 декабря 1326 года). Московские князья по—своему воспользовались этой смертью и добились от константинопольского патриарха канонизации Петра, сделавшегося первым «московским и всея Руси чудотворцем». Преемник Петра грек Феогност окончательно утвердил митрополичью резиденцию в Москве, которая с этого времени сделалась гражданской и церковной столицей Руси.

О близости Петра к Ивану Даниловичу уже в XV веке рассказывали легенды. В житии Пафнутия Боровского находим такой рассказ: «О видении сна великого князя Ивана Даниловича. Той же благочестивый великий князь Иван Даниловичь виде сон. Мняшесь ему зрети, яко гора бе велика, а на верх ея снег лежаше, а зрящу ему, абие истояв снег и згыбе. Возвести же видение преосвященному Петру митрополиту всея Руси. Он же рече ему: „Чадо, гора аз смиренный. Преж тебе мне есть отойти от жизни сея, а тебе по мне“. И первие преосвященный Петр митрополит всея Руси преставися, потом князь великый Иван Данилович преставись».[502]

Поддержка церкви обеспечила московскому князю преобладание над другими русскими князьями.

МИТРОПОЛИЧИЙ ДВОР

Двор или дворец московских митрополитов находился в Кремле поблизости от великокняжеского дворца. О местоположении митрополичьего двора и его устройстве подробно пишет И. Е. Забелин. Теперь можно считать доказанным, что первоначально этот двор стоял к западу от Успенского собора. Под митрополичьим двором понимался целый комплекс построек: собственно дворец, домовые церкви и служебные постройки.

Первоначально эти строения были деревянными. О «горнице» митрополита Фотия сообщается в летописи, но что это было за строение, неизвестно, вероятно, приемный зал. В 1450 году митрополит Иона заложил на своем дворе каменную палату; еще большие работы по переустройству митрополичьего двора были произведены позже при митрополите Геронтии.[503]

Как крупнейший московский феодал, митрополит жил в окружении дворцовых слуг; его титуловали «господином». Высшей категорией слуг митрополичьего двора были бояре, занимавшие видное положение среди московской знати. В отличие от великокняжеских и княжеских бояр их называли «митрополичьими боярами».[504]

Обстановка митрополичьего двора была пышной. Современник изображает жизненный обиход митрополита в таких словах: «Он жил на дворе митрополичьем и на месте и возвышении митрополичьем сидел, и ходил во всем одеянии митрополичьем, в белом клобуке и в мантии, и ризницу митрополичью взял, и бояре митрополичьи ему служили, и отроки (слуги) митрополичьи ему предстояли, и когда куда пойдет, они шли впереди его по сторонам». Из другого источника известно одеяние этих предстоящих и предотекущих митрополичьих слуг. Они сопровождали митрополита на конях, сидя в седлах, с киверами на головах и т. д. Такой поезд, аналогичный богатым выездам католических средневековых прелатов, очень далек от представлений о монашеской бедности.[505]

Свита митрополита, отправлявшегося в путешествие, была многочисленной и по—своему блестящей. Названный выше Митяй поехал на поставление в Константинополь в сопровождении трех архимандритов и нескольких чернецов, попов и дьяконов, с ним были митрополичьи слуги и бояре, бояре великого князя, два толмача. «Бысть их полк велик зело», – как бы подводит итог современник, написавший о проводах Митяя в Константинополь.[506]

Митрополит и его слуги принимали непосредственное участие во всех политических делах Московского великого княжества и всей России в целом. До второй половины XV века им подчинялось и православное население Украины и Белоруссии. После великого князя митрополит был первым лицом в государстве, и это подчеркивалось его титулом «всея Росии».

МОНАСТЫРИ И МОНАШЕСТВО