Труды по истории Москвы

Надо сказать, что Борис Годунов и сам обратил свое внимание на царицу Марию Нагую. Он ее допрашивал вместе со своей супругой царицей Марией Григорьевной. Царица была дочерью самого жестокого человека всей опричной братии, не кого иного, как Малюты Скуратова. Она и показала себя достойной Малютиной дочерью во время этого допроса. Царица была так обозлена, что готова была выжечь свечкой глаза матери убитого царевича. Но по—своему она была более права, чем сам царь, подозревая возможность интриги именно со стороны Нагих.

Здесь мы, собственно, и подходим к концу нашего повествования. Дальнейшее хорошо известно и многократно описано. Окончательный поворот в судьбе Самозванца произошел, как известно, под Кромами, где к нему присоединились царские воеводы, изменившие царю Борису.

Царь Борис к этому времени уже умер, а молодой царевич Федор Борисович оказался совершенно беспомощным на своем троне, как и «злая» царица Мария Григорьевна.

Поразительна участь семейства мудрейшего, хитроумнейшего царя Бориса. Ловкий авантюрист сел на московский престол. И никто из ближайших к Борису Годунову советчиков не помог молодому царю Федору Борисовичу укрыться за крепкими стенами какого—нибудь крепкого монастыря, например, Кирилло—Белозерского или Соловецкого. Федор Борисович с матерью остался в Москве, которая глухо волновалась.

Участь царя Федора Борисовича была поистине плачевной: он погиб от руки московских палачей, и даже не заговорщиков.

Так расправились московские люди с последним отпрыском Малюты Скуратова.

Позже москвичи свергли и самозванного царя Дмитрия Ивановича.

СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ И ГОРОДСКИЕ ВОССТАНИЯ СЕРЕДИНЫ XVII ВЕКА[932]

Соборное уложение 1649 г. является крупнейшим законодательным памятником России XVII в. До него основным юридическим руководством в России служили царские судебники 1497 и 1550 гг., представлявшие собой свод постановлений по преимуществу процедурного характера.[933] В отличие от судебников Соборное уложение может быть названо настоящим сводом законов Российского государства XVII в. Разница между Соборным уложением и царскими судебниками примерно такая же, как между Судебником Казимира и Литовскими статутами. Подобно Литовскому статуту, Соборное уложение 1649 г. как бы подводило итог предыдущей законодательной деятельности царской России XVI–XVII вв., отражая громадные сдвиги, которые произошли в экономике и политической жизни России в «новый период» русской истории.

Работа над упорядочением и приведением в систему царских указов и приговоров Боярской думы велась в московских приказах еще до Соборного уложения. В них составлялись книги для записи постановлений по отдельным делам. Известны уставные или указные книги Холопьего, Разбойного, Земского и Поместного приказов. Такие книги служили юридическим основанием при решении тех или иных судебных дел, и у каждого приказа существовала своя книга указов в добавление к судебникам. «А это в свою очередь имело следствием, что законодательный вопрос, уже решенный раз по докладу какого—либо приказа, мог быть возбужден во второй раз и в третий и т. д. другими приказами, которые ничего не знали об изданном указе… Такой порядок неизбежно должен был привести к несогласию и даже прямому противоречию в указах».[934]

Крайняя запутанность законодательства создавала благоприятные условия для разного рода канцелярских ухищрений и длительной «московской волокиты», как сами царские указы иногда называли московские судебные и административные порядки с их медлительностью и порой нарочитой неповоротливостью. Отсюда проистекали многочисленные жалобы дворян и посадских людей на «продажи и насильства» приказных людей. Уже в 1637 г., следовательно, вскоре после окончания неудачной Смоленской войны, дворяне и дети боярские разных городов подали челобитную с просьбой судить «в городех», выбрав представителей из дворян и земских людей. Суд, согласно этой челобитной, должен был производиться по «государеве уложенной судебной книге». Таким образом, уже тогда ставился вопрос о создании нового кодекса законов, которому дано было название Уложения, или Уложенной книги.

Термин «уложение» не был новым. Он употреблялся в русских документах для обозначения законодательных постановлений, уставов.

В 1641 г. дворяне и дети боярские из городов вновь просили дать им «суд и сыск». При этом выдвигалось требование судить по Судебнику царя Ивана Васильевича, вероятно, понимая под судебником и дополнительные указы, применяемые в московском судопроизводстве.[935]