Труды по истории Москвы

Главным недостатком книги П. В. Сытина является его стремление комбинировать без проверки различного рода высказывания и домыслы по истории Москвы, сделанные разными авторами и в разных изданиях. Например, Сытин пишет, что за Тайницкими воротами «к востоку располагался „ханский двор“, в котором проживали представители хана, и стояли боярские и купеческие дворы». Тут небрежность фразы о ханском дворе, на котором якобы стояли какие—то боярские и купеческие дворы, соединена с прямой выдумкой, так как о ханском дворе за линией Кремля времени Калиты ничего неизвестно. Поражает и крайняя небрежность изложения. Можно ли, например, писать, что «Волоцкая дорога на посад перешла от площади Восстания на современную улицу Герцена».[217]

Выходит, что площадь Восстания так и называлась в древности, а улица Герцена – это уже современное название. К тому же по Волоцкой дороге перейти «от площади Восстания на современную улицу Герцена» физически невозможно, потому что улица Герцена является продолжением площади Восстания, и площадь и улица стоят на трассе прежней Волоцкой дороги.

«Схематический план Москвы к 1475 году», помещенный в монографии,[218]

составлен П. В. Сытиным очень небрежно. В нем от Сретенского монастыря начинается «Троицкая дорога», тогда как Сретенский монастырь был основан «на самой на велицей дорозе Владимирской».[219]

Вопреки ясному показанию летописи, у П. В. Сытина дорога во Владимир на схеме начинается от Андроньева монастыря. Хотя в своей монографии он говорит о большей заселенности восточной стороны Москвы, на схеме показано громадное Занеглименье и маленький посад между Неглинной и Москвой—рекой. Название «Заречье» нанесено на территорию «великого луга» и болота, то есть туда, где не было поселений. Коломенская дорога почему—то упирается в Данилов монастырь. Между тем Коломенская дорога, шедшая на правом берегу Москвы—реки (основная дорога на Коломну и Рязань шла по другой стороне Москвы—реки до Боровского перевоза), начиналась, как и Серпуховская, от Котлов. Алексеевский монастырь показан П. В. Сытиным не на старом, а на новом месте, куда он был перенесен во второй половине XVI века. Три села к югу от Москвы оставлены без названий, зато имеется загадочное село «Занеглименье» в черте города. К югу от Москвы поставлены два загадочных пятна овальной формы. В одно из них упирается Калужская дорога. Решить, что обозначают эти пятна, предоставляется воображению читателя: то ли это озера, то ли слободы – неизвестно. Неизвестно, что обозначают кружки, показанные в излучине Москвы—реки к западу от города, и т. д. Как видим, план Москвы, составленный П. В. Сытиным, полон ошибок, и можно только пожалеть, что он был повторен в книге Тверского. Глава о застройке и планировке Москвы в XII–XV веках в книге П. В. Сытина дает неправильное представление о древней Москве.

Между тем духовные и договорные грамоты великих и удельных князей вместе с другими документами, недавно переизданными Л. В. Черепниным, рисуют перед нами застройку и планировку города Москвы в XV веке. Духовные грамоты Василия Дмитриевича (не позднее 1425 года) показывают, как была еще ограничена городская территория. Село Хвостово в Замоскворечье стояло за городом, за городом находился и новый великокняжеский двор у церкви Владимира в садах (поблизости от Кулишек, теперь площадь Ногина). Существенно иную картину рисует завещание Василия Васильевича Темного (не позднее 1462 г.). Город вытянулся на север, и городские дворы подступили к Красному и Сущевскому селам. В начале XVI века город расширился еще больше. Городские посады и городские дворы раздались во все стороны города, к Сущову, к Напрудскому, к Красному, к Луцинскому. Этот быстрый рост города произошел во второй половине XV века, когда Москва сделалась столицей России.

ЖИЛИЩА ГОРОЖАН

Москва великокняжеского времени в основном была деревянной. Построение каменных зданий в Москве в тот период казалось делом незаурядным и, как правило, отмечалось в летописи. Объясняется это не только, вернее даже не столько бедностью, сколько относительным неудобством каменных зданий в условиях московской суровой зимы, дождливой и сырой осени и весны. Ведь каменные здания требовали хорошего печного отопления и постоянного ухода за ним. Вот почему камень применялся главным образом при постройке церквей или «палат». В домах бояр и купцов каменные палаты служили помещениями для торжественных приемов или хранения казны и книг. Для иностранцев все московские строения даже в конце XV столетия казались деревянными. «Город Москва расположен на небольшом холме, и все строения в нем, не исключая и самой крепости, деревянные», – пишет, например, Контарини.