Царь

В прочем жизнь Иоанна движется заведенным порядком. Он собирает в Москве больших воевод с их вооруженными слугами, чтобы изготовились в любую минуту выступить на Оку, если нынешний год татары припожалуют к южным украйнам, как будто нарочно доказывая подручным князьям и боярам, что не страшится ни их самих, ни их многочисленный вооруженных служилых людей, гораздых бегать и от литовцев и от татар. Сам он, в ожидании вестей от южных сторож, вырабатывает, как приговорил земский собор, план большого похода в Ливонию, выбирает дороги для земских и опричных полков, определяет места для стоянок, повелевает набрать посошных людей в помощь полкам, главным образом для передвижения пушек и проведения осадных работ. По его разумению, земские полки должны двигаться от Вязьмы, Смоленска, Дорогобужа на Великие Луки, тогда как опричным полкам предстоит выйти к Пскову и Великому Новгороду. Он предполагает молниеносным ударом по двум направлениям захватить Луже и Режицу. Дальнейший ход наступления он нарочно прикрывает туманными рассуждениями о том, что от Лужи и Режицы можно выступить прямо на Ригу, а можно двинуться прямо на Вильну, таким способом вводя в заблуждение собственных воевод, которые страсть как горазды переносить его военные замыслы в стан неприятеля, а заодно с ними вводит в заблуждение и польского короля, который предполагает идти с полками на Молодечно, Радошковичи, Борисов, в упрямой надежде, что Федоров, Бельский, Мстиславский и Воротынский все-таки, с радостью изменив, повернут свои боевые дружины против своего государя, а он как раз подоспеет пожать плоды их подлой победы.