Царь Давид

«И услышал Йоав звук шофара и сказал: почему слышен голос шумящего города? Еще он говорит, как вот приходит Йонатан, сын священника Эвйатара. И сказал Адонийау: подойди ты, хороший человек, и сообщишь хорошую весть. И отвечал Йонатан Адонийау и сказал: «Воистину, но господин наш царь Давид поставил царем Шеломо; послал с ним царь Цадока, священника, и Натана, пророка, и Бенайау, сына Йеойады, и керейтян, и пелейтян, и они посадили его на мула царского. И Цадок, священник, и Натан, пророк, помазали его в Гихоне на царство и поднялись оттуда радостные, и восшумел весь город. Вот этот-то шум вы и слышали. И Шеломо уже сел на царский престол. И приходили уже рабы царя привествовать господина нашего царя Давида, говоря: «Да сделает Бог твой имя Шеломо еще лучшим, чем твое имя, и да возвеличит престол его более твоего престола». И поклонился царь на ложе своем, и так еще сказал царь: «Благословен Господь, Бог Исраэлев, который сегодня дал сидящего на престоле моем, и очи мои видят это»…» (Цар. 1, 1:41-48).

Небо обрушилось на Адонию и стоявших рядом с ним Иоава и Авиафара при этих словах. Они поняли, что Нафан переиграл их в политической шахматной партии, поставив им «детский мат», или, как его называют на иврите, «мат сапожников». Все их планы рухнули в одночасье; теперь, когда в стране был объявлен законный наследник престола, Адония мог быть в любой момент объявлен мятежником, пытавшимся узурпировать власть, и Давид и Соломон имели равное право приговорить его к смертной казни. А вместе с ним – и его ближайших сподвижников.

Смысл сказанного Иоанфаном начал доходить и до гостей принца, и они – каждый под своим предлогом – стали поспешно покидать пиршественную залу, так что вскоре Адония остался в ней один. В поисках выхода к нему пришла спасительная мысль: надо бежать к стоящему у Ковчега Завета жертвеннику, вцепиться в его выступы, называемые «рогами», и не отпускать их до тех пор, пока он не получит от Давида или Соломона гарантий своей неприкосновенности – ведь не посмеют же они совершить убийство у жертвенника!

Так Адония и сделал: он уцепился за «рога» жертвенника и стал вопить так, что на его крики сбежались коэны и левиты, которых Адонийа попросил пойти к наследному принцу Соломону и передать его слова: «Пусть поклянется мне теперь царь Шеломо, что он не умертвит раба своего мечом» (Цар. 1, 1:51). Самой этой фразой, называя Соломона царем, а себя его рабом, Адония выражал свое признание законности провозглашения Соломона престолонаследником и лояльность по отношению к нему, прося взамен даровать ему жизнь.

Однако Соломон, направляемый, очевидно, все тем же Нафаном, давать Адонии какие-либо клятвы и вечные гарантии отказался:

«И сказал Шеломо: если он будет человеком достойным, то и волос не упадет с него на землю; если же окажется в нем что злое – умрет» (Цар. 1, 1:52).

Таким образом, дальнейшую жизнь Адонии юный Соломон обусловил его лояльностью: тот будет жить, пока он, Соломон, будет уверен, что Адония не лелеет никаких планов захватить престол. При возникновении же малейшего подобного подозрения Адония будет казнен.

Поняв, что больших гарантий он не получит, Адония да оторвать себя от жертвенника, после чего направилсяво дворец, где преклонил колени перед Соломоном, демонстрируя ему свою покорность.

Теперь Давиду надо было подготовить своего наследника к той миссии, которую он не сумел исполнить сам.

* * *

Когда Яир Закович, злорадствуя и сочувствуя одновременно, пишет о том, что Давид умирал в полном одиночестве, чувствуя себя больным, несчастным и брошенным всеми своими женами и детьми, будучи почти недееспособным, он, безусловно, искажает действительность. Несмотря на болезнь, Давид, судя по различным книгам Библии, был в эти дни необычайно активен, спеша завершить все начатые им дела. А дел этих было, что называется, невпроворот, и, зная, что ему осталось немного, Давид не желал тратить время на пустые разговоры с придворными или пиры.

Одним из таких первоочередных дел стало для Давида составление сборника песнопений для ведения службы в будущем Иерусаимском храме. Сам он назвал на иврите эти песнопения «теиллим» – «восхваления, славословия». Однако позже, спустя почти 2000 лет его литургические оды были переведены на греческий как «псалмой» – «песни под аккомпанемент инструмента «псалтерион» (напоминавшего современную гитару)».

Отсюда возникло русское слово «псалом», а название книги «Теилим» было соответственно переведено на русский язык как «Псалтырь». Среди религиозных евреев и христиан утвердилось мнение, что автором всего «Псалтыря» является именно царь Давид, и это мнение даже какой-то период разделялось многими священнослужителями. Затем в XIX веке, в период становления библеистики как науки среди ученых утвердилась точка зрения, согласно которой царь Давид вообще не имеет никакого отношения к созданию псалмов, и все они были написаны разными авторами уже в эпоху Второго Храма.