Царь Давид

Впрочем, к примеру, Ю.Заблоцка считает, что привлечение Давидом на службу инородцев было вынужденным. Сама созданная Давидом система управления государством, отмечает она, при наличии в ней ряда оригинальных элементов, была частично заимствована у египтян, а частично – у ханаанейских народов. Однако при этом Давид испытывал, что называется, явную нехватку профессиональных национальных кадров – он не мог найти достаточное число израильтян, обладавших необходимым опытом ведения государственных дел, и в этой ситуации и вынужден был приглашать к себе на службу идумеев, ханаанеев, египтян и прочих. Часть из них проходила гиюр – церемонию перехода в еврейство – и становилась прозелитами, но часть решала сохранить верность обычаям своих предков. Вследствие этого, указывает Заблоцки, при дворе Давида, а затем и Соломона нередко возникали конфликты, так как его приближенным-евреям претили обычаи, верования и сам образ жизни инородцев[61].

Но в любом случае, повторим, не вызывает сомнений, что Давид, как и многие другие великие правители будущего, предпочитал оценивать людей и вводить в круг своих приближенных по их способностям и человеческим достоинствам, а отнюдь, что называется, не по национальному признаку. Если учесть, что мы ведем речь о событиях трехтысячелетней давности, то для этого нужна была необычайная смелость и широта мышления. Даже куда большая смелость, чем та, которая, скажем, понадобилась Петру I для того, чтобы поставить иных чужеземцев на равных, а то и выше представителей самых именитых боярских фамилий.

* * *

И все же, вне сомнения, главной заслугой Давида в деле строительства единого еврейского государства стала проведенная им армейская реформа, давшая ему в руки мощную и хорошо обученную армию. Сами принципы этой реформы были настолько рациональны, что на них, по сути дела, строится и современная Армия Обороны Израиля.

Суть реформы состояла в том, что каждое из двенадцати еврейских колен должно было ежемесмячно посылать в армию 2000 своих мужчин боеспособного возраста – относительно немного. В течение месяца эти мужчины несли армейскую службу, упражнялись в воинском искусстве, в то время как их родственники и соседи обязаны были в это время заботиться об их хозяйстве и нуждах их семей. Затем наступал следующий месяц – и каждое колено высылало еще 2000 человек и т. д. Таким образом, Давид в любое время года располагал армией в 24 000 бойцов. Если учесть, что, по оценкам историков, ни одно из окружающих евреев государств, за исключением разве что союза филистимских городов и, само собой, Египта, не могло выставить армию в свыше 25 000 бойцов, то это была вполне солидная сила. У каждой из этих (назовем их условно так) «дивизий» был свой командир (имена этих «комдивов» приводятся в 27-й главе 1-ой «Книги Хроник»), а внутри они, в свою очередь, делились на тысячи, сотни и десятки и у каждого из таких подразделений были свои командиры. Остается непонятным лишь то, находились ли «комдивы» и начальники тысяч и сотен на царской службе постоянно, или же также призывались только на месяц. В любом случае такая система позволяла Давиду при необходимости легко мобилизовать из народа армию в 576 000 человек, каждый из которых умел владеть оружием, знал свое место в строю и своего командира.

Наконец, в случае крайней необходимости Давид мог привлечь в армию вообще все взрослое мужское население колен, составив из него пестрое народное ополчение. И это была уже поистине колоссальная, способная снести все на своем пути военная машина, равной которой в то время на Ближнем Востоке не было.

Другое дело, что Давид за все время своего царствования, видимо, ни разу не прибег к такой массовой демобилизации, понимая, что она вызвала бы понятное недовольство в народе, так как помешала бы повседневным хозяйственным работам, обеспечивавшим пропитание крестьянских семей. Но случаи частичной мобилизации, когда Давид за счет резервистов увеличивал свою армию до 50, а то и до 70-72 тысяч человек, видимо, бывали.

Помимо этой «народной» армии у Давида была еще и своя личная гвардия, делившаяся на две части.

Основу первой составляли те самые 600 воинов, которые входили в его дружину еще когда он считался «беглым рабом» Саула. Эти люди прошли с ним через скитания по пещерам в Иудейских горах и по пустыне, жизнь в Циклаге и первые годы его царствования в Хевроне. Разумеется, все они были обласканы Давидом и щедро одарены не только своей частью военной добычи, но и земельными угодьями. Наиболее привилегированное положение в этом отряде занимали, разумеется, те самые «тридцать витязей», или «тридцать смелых», с которыми Давид начинал свою военную карьеру после победы над Голиафом.