Царь и схимник

«Белый зал» с кружевной лепниной ничуть не успокоил скорбное состояние Давида. Скорее наоборот. Над «Белым залом» явно потрудился великий скульптор своего времени, возможно, даже не один. По стенам от пола до сводчатого потолка виднелись ажурные барельефы из гипса, белого мрамора, гранита и базальта. Это было неописуемое зрелище. Огромное зеркало – от пола до потолка – привлекало пронзительной глубиной отражения. Возможно, это было настоящее Венецианское зеркало ХIХ века, таких в наше время уже почему-то не делают. Рама у зеркала была тоже выполнена из лепнины. Меж греческих муз гнездились русские пятикрылые птицы Сирин, символы любви и радости. Из-за подпирающих стены и потолки пилястров тут и там выглядывали испуганные нимфы и лукавые амуры. Меж колонн белого камня виднелись целые картины мифического быта Древней Греции. Но среди муз, сатиров и героев тут и там проглядывали также русские богатыри, красавицы в венцах с букетиками цветов и лентами в руках. А в белоснежной лепнине потолка на темно-синем фоне угадывался русский длинноволосый старец, сидящий рулевым на пароме через широкую полноводную реку. У ног старца виднелись человечьи черепа и кости. На коленях старца лежали русские гусли, и одет он был в заплатанный кафтан русского купца.

Только и этот зал не обошелся без отметин люмпен-пролетариата, дорвавшегося до власти. Носы у многих скульптурных фигур были отбиты. Кое-где гипсовая лепнина под ударами обрушилась на пол, да так и осталась неубранной. А на пароме перевозчика виднелась надпись из охры «Здесь был…» Кто был пассажиром у перевозчика, оставалось неизвестным, потому что половину надписи уже заботливо стерли. Но почему только половину? Печальная усмешка опять искривила губы Давида, но он ни слова не сказал.

Ляля ввела гостей в следующий зал. Прямо скажем, зал пострадал от внимания гегемонов намного меньше, чем предыдущие. Может, эта грандиозная комната была дальше от входа, а может, у большевиков просто не хватило смелости разрушить сводчатые черные двери в «Готическом зале». Прекрасный паркет во многих местах был лишь поцарапан, его оставили нетронутым.

Стены здесь были инкрустированы кружевными аппликациями, вырезанными из целикового мореного дуба. По стенам на одинаковом расстоянии были размещены двустворчатые двери-обманки, в которые вместо стекла вставлялись зеркала. Хотя все зеркала давно не протирались, в них просвечивала глубина отражений. Зеркала изготовлялись явно не на фабрике «Большевичка». Можно даже с уверенностью предположить, что это тоже уникальные венецианские изделия, потому что никто еще во всем мире не научился делать такие чистые и глубокие зеркала.

Готические треугольники в верхней части дверей в основном отражали рисунок распахнутых орлиных крыльев, меж которыми вместо туловища и головы птицы красовался замысловатый цветок в круге. Рамой к удивительной аппликации являлись ветви, вырезанные из мореного дуба с листочками, подложкой которым тоже послужили зеркальные вставки. Все они отличались от больших зеркал в створках дверей-обманок. Инкрустированные ветвями деревьев стены заканчивались вверху настоящим готическим сводом. Но ветви деревьев и лиан не достигали самой вершины потолка. Как раз там, где начинался готический излом, на каждой стене красовалось по довольно большой царской короне из того же мореного дуба. Лишь в одном месте угол с лепниной обвалился, обнажая наборный деревянный потолок, на котором и выполнялась лепнина.

– Это самая лучшая комната, в которой побывало много разного люда, но никто из строителей светлого коммунистического будущего не осмелился разбить зеркала ни здесь, ни в остальных залах, – отметила Лариса Степановна. – Я специально держу комнаты в неприбранном виде, поскольку один вид нереставрированных комнат отгоняет ненужных претендентов от покупки особняка.

– Что? Были и такие? – удивился Давид. – При живых наследниках кто-то хочет экспроприировать чужое имущество?

– Эх, молодой человек, – покачала головой Ляля. – Не забывайте, в какой стране вы живете. Здесь возможно многое. Только вот не удается пока найти настоящего мецената. Вернее, однажды удалось. Николай Сергеевич Чертков нашел заинтересованных лиц, готовых вложить безвозвратную ссуду в культурное наследие России, но наше могучее правительство посмотрело на это немного по-своему.

– То есть как это?

– А вот так: и сам не ам, и другим не дам! Русские пословицы очень четко определяют сущность старающегося быть похожим на человека. Пусть комнаты пока стоят в неприбранном виде, это не разрушит их красоты.

– В чем вы видите красоту? – возразил Давид. – В «Белом зале», например, кружевные сплетения камня, да и сами барельефы так побиты, что вызывают только чувство сострадания художникам, потратившим некогда время и талант впустую.