Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Ирод первым почувствовал приближение новой угрозы, тем более, что опасность усиливалась ситуацией в его собственной семье. Но прежде чем перейти к рассказу об этом необходимо кратко сообщить о различии моральных принципов в античном и иудейском обществах. Причём эти различия, пусть иногда формальные, сохранялись и у иудеев диаспоры, и даже у представителей эллинизированной светской иудейской аристократии. Прежде всего отметим совершенно иное отношение к женщине. Конечно, и по иудейским законам женщина была частью собственности рода, к которому принадлежала, точнее, была под властью сначала отца, а затем мужа. В десятой заповеди Всевышнего говорится: «Не пожелай жены ближнего» в контексте перечисления предметов имущества. Однако, из библейского текста всё же видно, что женщины в иудейском обществе пользовались свободой и почётом. Как сказано в пятой заповеди, Всевышний требует наряду с отцом почитать и мать. Как и мужчина, женщина является созданием Господа и также имеет право принимать участие в богослужениях. Без неё, конечно, невозможно выполнение священного завета: «плодитесь и размножайтесь». Она хранительница домашнего очага, но, в отличие от греко-римского мира, не машина для производства законных наследников, а, во всяком в случае в идеале, любящая и глубоко уважаемая спутница жизни. Причем союзы брачные, соединяющие любящие на всю жизнь сердца, заключает сам Бог. Формально полигамия не запрещена, но это привилегия прежде всего царей как символ государственно-политических союзов и мужской силы правителя. Решительно осуждаются и караются смертью половые извращения (мерзость) вроде гомосексуализма и содомии, а также супружеские измены, причем как со стороны мужчины, так и женщины. Во многих книгах Библии и апокрифах молодые люди убеждаются избегать случайных связей с порочными женщинами, особенно со служительницами эротических культов Астарты и Афродиты. Не отрицая того, что браки бывают неудачными, законоучители поучают, что хорошие жены делают своих мужей счастливыми^{143}, помогают воспитывать детей

^{144}, делят с мужьями и радость, и горе, успехи и неудачи^{145}

. Более того, прелюбодейство — половая распущенность — считается нарушением седьмой Божьей заповеди. При этом, что совершенно немыслимо для античного мира, это распространяется и на отношения с рабынями. Как осуждающе отмечал законоучитель Гиллель (современник Ирода), «больше рабынь — больше греха разврата»^{146}. Насколько такие взгляды отличались от представлений неиудейского мира, свидетельствует то, что они сохранялись достаточно долгое время после победы христианства. Так, святой Павлин Ноланский (353–431 г. г.), прославленный за свой аскетизм, вспоминает «Я сдерживал свои желания и уважал стыдливость. Я никогда не позволял себе любви к свободным женщинам, хотя меня часто к ней соблазняли. Я довольствовался служившими у меня в доме рабынями»

^{147}. Таким образом, даже для святого аскета христианина прелюбодеяние с бесправной рабыней грехом не являлось.

О великом значении счастливого супружества в иудаизме свидетельствует сравнение любви Бога к народу Израиля с любовью мужа к жене^{148}

. Надо сказать, что такие идеалы поведения иудеев отмечали даже те, кто относился к ним презрительно и недоброжелательно. Великий римский историк и аристократ Корнелий Тацит, называя установления иудеев «отвратительными и гнусными», был всё же вынужден отметить, что они «избегают чужих женщин», а «убийство детей, родившихся после смерти отца, считают преступлением» (в Риме это допускалось, и вообще, напомним, что судьба новорожденного зависела от отца), а также они «любят детей»^{149}.

Такое большое предисловие совершенно необходимо, чтобы понять многие поступки Ирода, зачастую вызванные горячей любовью к жене и чувством ревности, совершенно непонятной римлянам по отношению к законной жене. Ведь, как справедливо отмечал Амфитеаторов, «брак древнего Рима, на протяжении добрых тысячи лет, не оставил следов ни одной крупной драмы супружеской ревности….В Риме не было Отелло»^{150}.