Царь Иван Грозный. Избранные сочинения

Когда был обвинен стари цкий воевода,Что, гордый знатностью и древностию рода,Присвоить он себе мечтает царский сан,Предстать ему велел пред очи Иоанн.И осужденному поднес венец богатый,И ризою облек из жемчуга и злата,И бармы возложил, и сам на свой престол

По шелковым коврам виновного возвел.И, взор пред ним склонив, он пал среди палатыИ, в землю кланяясь, с покорностью, трикраты,Сказал: «Доволен будь в величии своем,Се аз, твой раб, тебе на царстве бью челом!»И, вспрянув тот же час со злобой беспощадной,Он в сердце нож ему вонзил рукою жадной,И, лик свой наклоня над сверженным врагом,

Он наступил на труп узорным сапогомИ в очи мертвые глядел – из дрожи зыбкойДержавные уста змеилися улыбкой.1858

В.М. Васнецов. Иван Грозный. Эскиз

Князь Серебряный

Повесть времен Иоанна Грозного[19]

Ее императорскому величеству государыне императрице Марии Александровне

Всемилостивейшая государыня!

Имя вашего величества, которое вы позволили мне поставить во главе повести времен Иоанна Грозного, есть лучшее ручательство, что непроходимая бездна отделяет темные явления нашего минувшего от духа светлого настоящей поры.

В этом утешительном убеждении, с глубоким чувством благодарности и доверия, подношу мой труд вашему величеству.

Граф Алексей Толстой1863

…at nunc patientia servilis tantumque sanguinis domi perditum fatigant animum et moestitia restringunt, neque aliam defensionem ab iis, quibus ista noscentur, exegerium, quam ne oderim tam segniter pereuntes.

Tacitus. Annales. Liber XVI

[20]

Предисловие

Представляемый здесь рассказ имеет целию не столько описание каких-либо событий, сколько изображение общего характера целой эпохи и воспроизведение понятий, верований, нравов и степени образованности русского общества во вторую половину XVI столетия.

Оставаясь верным истории в общих ее чертах, автор позволил себе некоторые отступления в подробностях, не имеющих исторической важности. Так, между прочим, казнь Вяземского и обоих Басмановых, случившаяся на деле в 1570 году, помещена, для сжатости рассказа, в 1565 год. Этот умышленный анахронизм едва ли навлечет на себя строгое порицание, если принять в соображение, что бесчисленные казни, последовавшие за низвержением Сильвестра и Адашева, хотя много служат к личной характеристике Иоанна, но не имеют влияния на общий ход событий.

В отношении к ужасам того времени автор оставался постоянно ниже истории. Из уважения к искусству и к нравственному чувству читателя он набросил на них тень и показал их, по возможности, в отдалении. Тем не менее он сознается, что при чтении источников книга не раз выпадала у него из рук и он бросал перо в негодовании, не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования. Это тяжелое чувство постоянно мешало необходимой в эпическом сочинении объективности и было отчасти причиной, что роман, начатый более десяти лет тому назад, окончен только в настоящем году. Последнее обстоятельство послужит, быть может, некоторым извинением для тех неровностей слога, которые, вероятно, не ускользнут от читателя.

В заключение автор полагает нелишним сказать, что чем вольнее он обращался со второстепенными историческими происшествиями, тем строже он старался соблюдать истину и точность в описании характеров и всего, что касается до народного быта и до археологии.

Если удалось ему воскресить наглядно физиономию очерченной им эпохи, он не будет сожалеть о своем труде и почтет себя достигшим желанной цели.

1862