Царь царей

“Вы добились больших успехов, мой друг.”

- Немного,” ответил Райдер.

Шахта Кортни и лагерь были построены на нижних склонах широкой, крутой долины, которая извивалась и изгибалась через горы Восточного Тиграя. Лагерь и шахту разделяла громадная высота Матери - огромного выступа осадочных и магматических пород, который заставлял реку отступать с ее пути и где был обнаружен серебряный разлом. Если бы его спросили, Кортни сказал бы, что Мать - это местное имя, и так оно и было, но его немногочисленные местные рабочие назвали ее в тот день, когда Дэн впервые увидел размер рудной жилы и бросил свою потрепанную ветром шляпу в воздух, выпустив поток текучих американских проклятий, которые эхом разнеслись по всей долине. Единственное слово, которое выбрали рабочие, было "мать", и поэтому жила была названо так.

С того места, откуда Райдер наблюдал за работой шахты, она была скрыта. Вместо этого он посмотрел вниз, на лагерь, где жили его рабочие и их семьи. Традиционные круглые, плетеные и глинобитные хижины этого района, с их коническими крышами из тростникового тростника, все еще светились свежестью, но их было немного и они были разбросаны, а половина все еще пустовала. Вокруг них, карабкаясь вверх по склону холма и на дальней стороне реки, тянулись террасные поля, где они выращивали свою пищу: тефф, бобы и рожь на юге, а на восточных склонах - новые фруктовые сады Эмбер. В ожидании созревания рос редкий фруктовый сад с редкими соломенными ульями, разбросанными между молодыми деревцами и гроздьями быстрорастущих ягод, кустами гешо и орехов.

Свояченица Райдера силой воли заставила сады появиться на свет, подкупая, уговаривая и умоляя жен шахтеров помочь ей, а потом трудилась вместе с ними. Они брали воду из одного из притоков главной реки, отводя и запруживая ее таким образом, чтобы она не была переполнена внезапными наводнениями во время внезапных сильных дождей и не голодала в течение долгих сухих сезонов. Это был изнурительный процесс проб и ошибок, но в конце концов ей показалось, что ее работа выдержит, и ее слабые саженцы и тонкие кусты начали сгущаться, пускать корни и тянуться в неподвижный голубой воздух.

Шафран наблюдала за строительством хижин и бараков. У нее, Райдера и Леона была своя хижина, Дэн, патч и расти спали вместе, а Эмбер и Тадессе жили в двухкомнатной хижине рядом с семьей Райдера. Каждый вечер, когда Райдер возвращался из шахты вдоль реки, он находил свою жену покрытой грязью и бледной от работы. Она предлагала ему стакан из их драгоценного запаса виски и рассказывала о методах строительства, о том, откуда следует брать материалы и как местные жители обустраивают свои дома, пока он не засыпал под тихую музыку ее разговоров. Похоже, в какой-то момент он согласился построить в лагере небольшую церковь и назначить в нее священника. Впервые он узнал об этом, когда вернулся домой в сумерках и обнаружил, что шафран сумела раздобыть мыло и заставила его им пользоваться. Часом позже он возглавлял скромный приемный пир для их нового священника, предлагая жареного козленка и огненное медовое вино теж молодому человеку, который казался таким же ошеломленным, как и Райдер. Шафран, однако, была убеждена. Священник в лагере принесет удачу, и местные жители, считающие работу на шахте ниже своего достоинства или, что еще хуже, запятнанные невезением и подозрением в колдовстве, изменят свое мнение.

Время от времени торговцев уговаривали отправиться из Адригата за семенами, кожей, гвоздями и иглами, и Эмбер и Шафран оказывали каждому из них царственный прием, надеясь, что они расскажут благосклонные истории о шахте Кортни в окрестных деревнях и постепенно вселят в женщин и детей яростную независимую гордость. Мужчины работали усерднее и охотнее. Ато Асфау был прав, они достигли прогресса, но он был медленным и упорным, и воспоминание о том, как удача в снаряжении опустилась на дно Красного моря, заставило Райдера стиснуть зубы от ярости и сожаления.