Цареубийство в 1918 году

«Мы беспредельно опечалены, – писали евреи командующему Северным фронтом Куропаткину, – истребованием заложников… Карайте каждого из нас, кто окажется виновным, со всей строгостью военного времени, но не заставляйте подвергать ни в чем не повинных единоверцев опасности, грозящей заложникам со стороны врагов евреев.» (Кажется, Куропаткин отменил распоряжение своего начштаба Бонч-Бруевича.)

Итак, в 1915 году, когда русская армия потерпела одно из самых тяжелых поражений в своей истории, Ставка Главковерха открыла дополнительный фронт против бывших союзников – евреев. Таков был уровень политического мышления этих людей: без этого знания нам невозможно понять, как могла в одночасье рухнуть трехсотлетняя империя, опиравшаяся на столь мудрых генералов.

* * *

Но не только против евреев образовался в придачу к открытому, германскому, еще один «незримый фронт». Новый фронт открыли и против этноса немцев-протестантов.

27-29 мая 1915 года в Москве прошли «беспорядки, в которых патриотическое негодование сочеталось с революционными и погромными настроениями», фиксирует официальный историк Сергей Ольденбург: разграблено 475 фирм, 207 домов и квартир. В ходе полицейской проверки выяснилось, что 113 пострадавших были действительно подданными Центральных держав, имевшими деловые интересы в Москве, 489 – русскими подданными, в имени которых толпа невзлюбила «звук чуждый», а девяносто были русскими купцами и торговцами с обычными русскими фамилиями.

Почему я назвал «открытием нового фронта» погром – разве власти несли ответственность за него, если не считать их нераспорядительность и халатность? Да. Относительно этого

погрома сомнений у современников не было. В его организации все обвиняли московского генерал-губернатора Феликса Юсупова.

Его сын, знаменитый убийца Распутина, вспоминал: «Считая, что шпионаж и измена господствуют повсюду, мой отец принял драконовы меры, чтоб освободить Москву от этого оккультного господства врага.» Министр земледелия Кривошеин сказал о

Юсупове-отце:

«У него несомненная мания величия в опасной форме. Не будучи еще властелином московским, он договаривается с правительством, как с соседней державой.»

Здесь мы снова наблюдаем двойственность правопорядка в России: генерал-губернатор использовал особые полномочия, данные ему законом и государем, чтобы нарушать государеву волю («Попробуйте его образумить,» – писал Николай министру.)

В конце того же года уже сам царь утвердил принятый Государственной думой закон о ликвидации немецкого землевладения в России – один из самых позорных законодательных актов в истории дореволюционной России. Немцев, приглашенных в середине XVIII века освоить пустующие земли Поволжья и Новороссии, спустя полтора века обвинили в том, что германские князья, умышленно тогда засылали их, чтобы превратить Россию в немецкую колонию.

Тем, кто предполагает преувеличение в моих утверждениях о расизме или протонацизме некоторых правых российских сил, рекомендую почитать стенограмму обсуждения этого закона в Думе. «В России нет и не может быть места ни для чего немецкого, в том числе для немецкого языка. Справедливо ли гнать колонистов с русской земли? Ведь в свое время мы их сами вызывали, сами наделили землей, предоставили возможность сладко жить и благоденствовать, – говорил депутат князь Святополк-Мирский (не могу удержаться от вопроса: всерьез ли красноречивый князюшка думал, что крестьянский труд на целине, в отдаленных землях, есть «сладко жить и благоденствовать», dolce vita XVIII века). – Это делалось в надежде, что они принесут пользу стране, их приютившей. Колонисты же в отношении России встали в положение неблагодарного приемыша, сердце которого неспособно смягчить никакое благодеяние».

Жестокость колонистского сердца сводилась к тому, что они остались немцами по языку и протестантами по вере отцов своих.

Согласно закону от 13.ХII.1915 г. русские немцы-протестанты обязаны были в течение 10 месяцев продать свою землю и недвижимость. После истечения срока все непроданное конфисковывалось казной без возмещения ущерба. Затем готовилось постановление об их депортации в Сибирь: ее помешала тогда осуществить революция. Пришлось дождаться Сталина, Берия и Серова.

* * *

Методологическая ошибка теории «малого народа» Игоря Шафаревича состоит, в частности, в том, что «малый народ» описывается математиком как единственное активное начало в процессе эволюции нации, а «большой народ» изображен лишь как объект приложения чужой силы. Между тем в реальной истории происходило их взаимодействие, и тот или иной исход реакции зависел не от одного, а от обоих составляющих компонентов.