Царская тень

Мы тебя помним? продолжает он. Должны помнить, добавляет он. Мы в этом уверены. Назови нам свое имя, чтобы мы могли восстановить тебя в памяти.

Она наклоняет голову. Меня зовут Хирут, я дочь Фасила и Гетеи, гордая жена великого Аклилу, благодарная мать двух сильных дочерей, ближайший друг и соседка могучей Астер. Потом она показывает на потрясенного итальянца, нервно кланяющегося ему. Он агрессор, говорит она. Скажите ему, чтобы он ушел, если вы и вправду император.

Итальянец вздрагивает и смотрит на него, потом опускает глаза.

А кто ты такая, чтобы говорить нам это? обращается к Хирут Хайле Селассие.

Я солдат, отвечает Хирут. Я была отважным охранником Царской Тени.

Хайле Селассие задумчиво кивает. И другие теперь снова пытаются сменить нас, тебе это известно?

Хирут, говорит Этторе. Я не понимаю, что происходит, но прошу тебя: возьми это и отдай то, что принадлежит мне.

Император отворачивается от оцепеневшего иностранца, говорящего на идеальном амхарском, и сжимает руку в кулак.

Хирут опускает голову и складывает руки на груди. Уходи, говорит она Этторе. Оставь уже мою страну. Возьми это, добавляет она, подталкивая к нему ногой коробку. Убирайся отсюда. Ватене

, шепчет она. Тебе здесь не рады.

Она произносит эти слова через огромную пропасть, которая поглотила то, что не может удержать в себе ее сердце. Хирут, стоя перед Этторе, узнает в нем что-то пугающее и знакомое. Новую истину векового заблуждения.

Хирут, говорит он, прости меня. Я совершал то, чего нельзя было совершать, добавляет он. Я исполнял приказ, я делал даже гораздо больше. Письмо моего отца — оно в коробке? Оно у тебя?

Этторе глотает слюну, протирает глаза и видит мимолетный образ юнца, каким он был когда-то. Юнца, которого она ненавидела, и жалела, и понимала, к которому испытывала что-то еще, не имеющее названия.

У меня не осталось ничего, кроме того, что лежит здесь, добавляет он, показывая на коробку. Ничто другое не имеет для меня значения, кроме того, что находится здесь в этот момент, но я должен уходить. Пожалуйста, позволь мне взять что-нибудь с собой. В том, как он называет ее имя, слышится дружелюбие, которое всегда существовало между ними, годы и война запятнали это чувство, но оно осталось: Хирут.

Хирут чувствует на себе взгляд императора. Он отрицательно качает головой, переводит взгляд с коробки на Этторе, с Этторе на Хирут, с нее на собственные потрепанные одеяния, и его рука хватает воздух.

Мертвые защитят живых, тихо говорит Хайле Селассие. Они найдут нас, когда мы назовем их поименно одного за другим. Не так ли, дочь моя? И он кивает на свою пустую руку.

Хирут чувствует, как что-то поднимается на поверхность, эмоция, которая всегда жила в ней, ждала своего времени. Она позволяет этому чувству накатить на нее, сжать ее грудь, потом расцвести в ее голове. И в широкой полосе света, проникающей через окна вокзала, Хирут достает письмо и протягивает его Этторе, начиная говорить:

Гетеи, Фасил, Астер, Нардос, Абебеч, Сити, Тесфайе, Давит, Бениам, Тарику, Гирум, Амха, Бекафа, Бисрат, Деста, Бефекаду, Салех, Илилта, Меаза, Лакев, Ахмед, Эскиндер, Бирук, Генет, Габриел, Маттеос, Леул, Хода, Биртукан, Мулумабет, Эстифанос, Лукас, Хабте, Айнаддис, Кирос, Мохамед, Вонгел, Атнаф, Джембере, Имру, Сенаит, Йосеф, Махлет, Алем, Гирма, Абеба, Биртукан, Фреивот, Тирунех, Марта, Беза, Тсехаи, Менгисте, Зинаш, Петрос, Анкетсе, Сергут, Микаэл, Могус, Теодрос, Чеколе, Кидане, Лидия, Фифи и Феррес, и кухарка, кухарка, кухарка, она называет их имена и чувствует, как они собираются вокруг нее и подначивают ее: Скажи им, Хирут, мы все были царской тенью. Мы были теми, кто вошел в страну, погруженную во тьму пришедшей к нам чумой, и дали новую надежду эфиопам.

Хирут отворачивается от Этторе, погруженного в свою скорбь и сжимающего в руке письмо отца. Она поднимает голову на звуки стрельбы и криков. Она подходит к императору, а призывы расправиться с ним вихрятся все сильнее, словно подхваченные ветром облака.

Я провожу вас домой, говорит она. Я защищу вас от тех, кто там, ваше величество. Я буду вашим телохранителем. Она берет его за руку, крепко сжимает. Она видит, как он выкидывает вперед свою вторую руку, хватая воздух и время.

И когда дверь за ними закрывается, Хирут, вытянувшись во весь рост, повторяет имена тех, кто был до нее, тех, кто пал, когда она поднялась на ноги в удушающем дыму и продолжила бежать, и она позволяет памяти лечь ей на плечи накидкой, салютуя царским теням, всем им до единой, она поднимает свою Вуджигру, снова отважный и бесстрашный солдат. И Хирут с императором вместе идут во дворец.

Фото