«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1

Лично для меня сооружение такого Храма-Памятника Царя-Мученика и Его Августейшей Семьи особенно свято, так как Богу угодно было допустить меня слишком приблизиться к месту гибели этих незабвенных Царственных Мучеников и спасти всё то, что оказалось возможным собрать от Августейших Тел и вещей, варварски уничтоженных большевиками. Сооружение Храма-Памятника было всегда моей мечтой.

Бог ведает, придется ли нам сооружать таковой на своей родной территории, а поэтому для потомства мы обязаны это сделать теперь же на чужбине.

Хорошо было бы в будущем хранить в этом Храме до лучших времен те реликвии, которые моей комиссии удалось собрать на месте убийства Царской Семьи и на месте сжигания Их тел в Коптяковском лесу.

Реликвии эти ныне хранятся у нашего бывшего посла Гирса в Париже. Заключены они в синюю сафьяновую шкатулку покойной Государыни Императрицы и содержат? 1) отрезанный палец Ея Величества, 2) куски обгоревших костей Всей Семьи, 3) куски глины, пропитанные жиром Их сжигавшихся Тел и 4) куски досок из пола и стен, смоченных Августейшей кровью, из комнаты, где был произведен расстрел.

Там же хранятся, у Гирса, и все собранные вещественные доказательства судебным следствием, к каковым относятся обгоревшие части разной одежды и разных драгоценностей, бывших на сжигавшихся Телах. Подробный перечень всех предметов имеется в моей книге “Убийство Царской Семьи”.

Да, дорогой Алексей Петрович, только стоя перед остатками этого ужасного костра-пепелища в глухом углу Коптяковского леса, почувствовал я в полной мере весь тот страшный, кошмарный, непрощаемый грех нас всех, который мы совершили в 1917 году. И не только перед этими безвинными Августейшими Мучениками, но перед всей Великой прошлой историей России.

Горячо желаю Вам и всему Комитету успешно выполнить принятое на себя славное, святое историческое дело.

Да поможет Вам всем Господь.

Михаил Дитерихс»¹⁶⁴

.

Следующее обращение Михаила Константиновича к вопросу Царских Останков относится к апрелю 1933 г. Поводом было опубликованное в эмигрантской прессе открытое письмо А.А. Вонсяцкого.

Состоявший офицером в полку черных («Безсмертных») гусар (5-м Гусарском Александрийском Ея Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полку), с 28 марта 1919 г. Анастасий Андреевич находился в Отряде особого назначения по охране Императорской Фамилии в Крыму. Со служившим там же с сентября 1918 г. по январь 1919 г. капитаном П.П. Булыгиным они разминулись, но обстоятельство это само по себе имело, несомненно, большое значение для генерала М.К. Дитерихса.

Женившись на богатой американке, А.А. Вонсяцкий не раз приезжал в Европу, где в 1927 г. познакомился с генералом А.П. Кутеповым, вплоть до его похищения финансово поддерживая РОВС. В 1931 г., посетив Берлин и Белград, завязал знакомство с членами Братства Русской Правды, а в 1933 г. в США создал Всероссийскую фашистскую организацию, в 1934–1935 гг. входившую в состав действовавшей в Маньчжурии Всероссийской фашистской партии К.В. Родзаевского.

Анастасий Андреевич Вонсяцкий

Открытому письму предшествовала телеграмма отправленная 19 февраля/4 марта 1933 г. А.А. Вонсяцким Первоиерарху Антонию (Храповицкому): «Ваше Блаженство, только что обратился к Князьям Федору, Никите и Юсуповой с просьбой повлиять [на] Великую Княгиню Ксению Александровну, чтобы она взяла инициативу в деле перенесения Останков Царственных Мучеников из маклаковского нужника в Русскую белградскую церковь. Одновременно по радио сообщил Великому Князю Кириллу, что сопряженные с этим делом расходы готов взять на себя. Анастасий Вонсяцкий»¹⁶⁵

.

Владыка ответил: «Многоуважаемый Анастасий Андреевич. Прежде всего, благодарю Вас от имени всего русского народа за Вашу готовность принять на себя расходы по предполагаемому перенесению праха Царственных Мучеников в Югославию и со своей стороны изъявляю готовность пожертвовать для помещения их купленный мною для себя склеп под полом Иверской церкви, а свой вечный дом устроить в другом месте.

Впрочем, если компетентные лица считают лучшим положить Останки Усопших под церковью Троицкою, то я и на то согласен.

За всем тем остается вопрос о том, как добиться во Франции и в Югославии разрешение властей на перенесение драгоценного для нас праха.

Во всяком случае, если удастся сделать в таком направлении некоторые шаги, то придется это сделать без огласки, согласно мнению людей знающих и сочувствующих, чтобы не вызвать заранее противодействие враждебных сему делу правителей.

Что касается Великих Княгинь, то я подозреваю, что Они почему-то надеются, будто наши дорогие покойники где-то живы, и потому на мое ходатайство еще ничего не ответили, впрочем, я писал только В [еликой] Княгине Ксении Александровне, а В[еликой] Княгине Ольге Александровне послал другое письмо о том же, только на этих днях.

Говорят, будто по французским законам, только родные Сестры могут предъявлять требование на выдачу Им праха умерших. Дело трудное, почти невероятное. Все-таки будем ждать ответа от Вел[иких] Княгинь.