Царства смерти

Она погладила мою ладонь большим пальцем. Даже не глядя я чувствовал жалость в ее золотых глазах.

– Может, там есть переносной. Я схожу посмотрю.

– На «Ашкелоне» есть, – ответил я и обратился к Гино: – В деревне ведь есть врач?

Рыбак помотал головой.

– Вызываем из Эгриси, – ответил он. (Эгриси был одним из крупных поселений в степях на юго-востоке континента.) – Можем позвонить, чтобы прилетел. В городском караван-сарае есть терминал.

– Сходишь? – спросил я Валку.

– Я? – Валка моргнула, удивившись, что я попросил ее уйти.

– Принеси сканер с корабля, – сказал я.

Она потупила взгляд, обдумывая идею, и наконец сказала:

– Адриан, если вызовем врача, все узнают, что мы здесь.

Очевидно, она была права. Вести о звонке в Эгриси с деревенского терминала наверняка дойдут до кабинета генерал-губернатора Ээи. Городской врач, вне всякого сомнения, находится на имперском жалованье и непременно обратит внимание на незнакомого палатина и его тавросианскую спутницу.

Мне было все равно.

– Понимаю, – ответил я, крепко сжав руку Валки. – Время пришло.

Валка и Гино ушли на поиски сканера. Я проводил взглядом рыбацкий ялик, скрывшийся в направлении Рахи, и сел на деревянный стул рядом с постелью человека, благодаря которому стал таким, какой я есть. Силы покинули пальцы Гибсона, и руки были едва теплыми, как затухающие угольки костра.

– Я так и не попросил прощения, – произнес я в пустоту, думая, что Гибсон все равно меня не слышит. – Я не хотел, чтобы ты понес наказание из-за меня. Удивительно, но когда я сбежал из дому, то не собирался возвращаться. Не хотел больше никогда видеть отца и Криспина. Никого. Я был твердо уверен, что не пойду по стопам героев древних легенд, которые непременно возвращались домой. Моя история должна была стать иной. – Я посмотрел на белый пластиковый потолок, но не увидел его. Вместо этого мне открылись небеса, черные, угрожающие, словно предостерегающие об опасности, исходящей из бдительной Тьмы. – Я думал, что все сделаю по-другому и смогу добиться мира. – Я потер обрубки пальцев, вспомнив клыки Сириани. В тишине комнаты я вновь как наяву услышал крики людей и леденящий душу хохот пирующих Бледных в зеленых тенях Актеруму. – Я ошибся.

Мир был недостижим. Ни со сьельсинами, ни с их темными богами.

– И насчет возвращения домой я тоже ошибался, – срывающимся голосом добавил я.

Гибсон по-прежнему не шевелился, лишь грудь его тихо вздымалась под белой простыней. За окном не было слышно ни волн, ни чаек.

– Уже дважды я думал, что больше тебя не увижу, – сказал я. – Но ты всегда оказывался рядом. Даже теперь, после всего, что было.

Я окинул взглядом спартанское убранство комнаты, белую мебель среди белых стен. За последние годы это место стало выглядеть немного уютнее. На окнах висели занавески с традиционным для здешних мест угловатым красным орнаментом. Стул, на котором я сидел, был вытесан в Рахе, как и столик в углу. Напольный ковер был сплетен из того же материала, что и занавески, и был украшен таким же геометрическим узором.

– Ума не приложу, как тебе это удается, – сказал я.

Были планеты, которые находились от Делоса гораздо дальше, чем Колхида. Я прибыл сюда из еще более дальнего уголка вселенной. С того знаменательного дня у позорного столба перед крепостью Обители Дьявола прошло столько времени и нас разбросало так далеко друг от друга, что даже единственная встреча, не говоря уже о повторной, была настоящим чудом.

– Похоже, я все-таки вернулся домой, – произнес я, по-прежнему уверенный, что Гибсон меня не слышит. – Спасибо тебе, Гибсон. Если ты меня слышишь, спасибо тебе.

Валка долго не возвращалась, и небо успело потемнеть. Время от времени Гибсон вздрагивал. Пару раз его губы шевельнулись, но я не услышал ни звука. Путь морем до Рахи занимал полтора часа в одну сторону. Нужно было еще найти сканер, позвонить в Эгриси и вернуться. На все про все часа четыре, не меньше. Больше, если придется объясняться с Имрой, еще дольше – если докладывать о случившемся органам власти.

Казалось абсурдным, что во вселенной, где сообщения с помощью квантового телеграфа за мгновения преодолевали расстояния во множество световых лет, коммуникация могла быть такой долгой. Но на Фессе не было средств связи с анемичной инфосферой Колхиды. Валка могла бы воспользоваться своими имплантатами, но непременно привлекла бы внимание Капеллы, а визит инквизитора и его копание в тавросианских имплантатах Валки было последним, чего нам хотелось. Лучше воспользоваться официальными каналами.

– Прости… – тонкий, слабый голос Гибсона вырвал меня из дум. – Мне так жаль…

Меня передернуло. Наступила ночь, а Валки все не было. На горизонте не виднелось ни огонька, ни паруса, ни силуэта космического корабля – лишь тусклое сияние Атласа пронизывало ночной воздух. Гибсон пошевелился во сне и перекатился на бок лицом ко мне, его белые волосы растрепались.

– Гибсон? – Я наклонился и тронул его за плечо.

– Прости меня, – повторил он неразборчиво, с запинками.