Царство и священство

Вот этого «вдруг» человек и боится больше всего, поскольку не знает его, не может «открыть» для себя, и будущее пугает. Он готов верить в приметы и предсказания. «Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет» (Мф. 16: 4). Любое слово современной пифии, сомнительное на самом деле в своей достоверности, значит для него больше, чем вера в Бога. Но «что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий» (Иак. 4: 24).

II

Увы, описываемая картина не просто широко распространена, она – обычна

для всех времен и народов в той или иной степени. К сожалению, для нашего времени – хрестоматийна. «Разлагается, тлеет, вырождается человек. Хочет без Бога жить»[1007]. Для Спасителя более нет места, а потому и главная задача обо́жения человека звучит нелепо. К чему же тогда все усилия Творца? Наверное, чисто теоретически задача преодоления «ветхого человека» могла быть решена Им радикально и просто: путем уничтожения самого человека, как это было во время Потопа. Невольно вспоминается многократно произнесенное Богом слово Моисею об уничтожении некоего народа, неблагодарного, жестокого, и рождение от Моисея нового рода (Исх. 32: 9,10).

Но «Бог снизошел, чтобы человека поднять и возвысить до Бога»[1008]. Он по Своей неизреченной любви не желает не только уничтожать Свое творение, но вообще не желает насиловать волю кого-либо из нас. Христос хочет, чтобы мы пришли к Нему без знамений и чудес.

И что же Христос «требует» от нас взамен? Того же самого, чем и Он существует – любви

. Лишь в любви человек может уподобиться Богу, лишь в любви он может обо́житься. Митрополиту Антонию (Храповицкому) – (1863–1936) принадлежат очень точное раскрытие состояния Трех Лиц Святой Троицы. Лица различны, говорил он, но в силу того, что Они пребывают в состоянии абсолютной и безграничной любви, Отец, Сын и Святой Дух настолько единодушны, что неразлучимы и немыслимы Одно без Других. «Я и Отец Одно» (Ин. 10: 30), «как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца» (Ин. 10: 15), «Я в Отце и Отец во Мне» (Ин. 14: 11). Эту же любовь Христос предлагает каждому из нас.

В одной книге была как-то изложена мысль, что Христос любит лишь тех, кто уже возлюбил Его, но, вероятно, это не вполне верное выражение. Христос любит всех, кому дал жизнь, и терпеливо стучит в дверь каждой души, благородно не желая попирать нашей свободы. Если бы Он любил лишь праведников такого могучего уровня, как преподобный Сергий Радонежский или преподобный Серафим Саровский, урожденных

к святости и великим подвигам благочестия и аскетизма, то все остальные Его творения были бы обречены. Но Он любил и преподобную Марию Египетскую, и разбойника, висевшего справа от Него на кресте.

Как Солнце, Христос светит всем, всем открывает путь к Себе, у Него нет предопределенных ко спасению, и тех, кто станет для них «дровами» в раю. Он – не безучастное светило, а деятельный Спаситель, дорожащий каждой овцой Своего стада (Лк. 15: 4–7). «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Ин. 10: 11). И возвращение одного только блудного сына для Него и всех святых – праздник во всем Царствии Небесном, завершающийся грандиозным пиром (Лк. 15: 11–32).

Великая тайна Божьей любви – непосредственность

отношения между Христом и человеком. Авва Алоний говорит: «Если человек не положит в сердце своем, что кроме его одного и Бога никого нет другого в мире, то не возможет обрести спокойствия в душе своей»[1009]. И это глубоко верно и точно: есть Христос и есть каждый из нас. Для двух любящих душ нет никого во всем свете, есть лишь они одни. Но если в земной любви в силу нашей греховной природы это приводит к известному эгоизму, то в любви с Богом это состояние единодушия с Ним. А Его – со всеми нами и с каждым из нас.

С каждым из нас Он состоит в особых отношениях любви, которые касаются тайны нашего бытия в Нем. И все вместе мы во Христе и со Христом любим друг друга, и это и есть Церковь – как собрание единодушных, единоверующих, любящих друг друга лиц – «ныне и присно и во веки веков». Лишь через Христа и во имя Его могут собраться двое и трое, чтобы и Он был с ними. «Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас» (Ин. 14: 20). О, бескорыстная, покрывающая наши грехи и немощи любовь! Где есть любовь, там нет страха, поскольку любовь возникает лишь там, где человек пребывает с Христом и грех умерщвлен. А с Христом какой страх?! «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4: 18).