Царство юбок. Трагедия королевы

— Я предчувствую, что не переживу этой ночи, — тихо прошептал он, — У меня, вы знаете, есть невеста; если я нынче погибну, скажите ей, что я умер с ее именем на губах. Приласкайте и утешьте ее; скажите ей, что я прошу ее не плакать обо мне… только пусть она не забывает меня! Прощайте!

Он ушел, а Кампан с трудом подавила слезы, просившиеся ей на глаза. Затем три женщины тихо прошли в маленькую гостиную королевы, где обыкновенно собирались те из придворных дам, которые удостаивались чести присутствовать при туалете королевы. Кампан заперла за собой двери и положила ключ в карман.

— Будем теперь сторожить дверь спальни, — сказала она и, приставив свои стулья к дверям комнаты королевы, три женщины уселись на страже, ждать конца ужасной ночи.

Ни одна не решалась прервать мертвое молчание. Все три прислушивались к изредка долетавшим до них крикам мятежников.

Медленно тащились стрелки каминных часов; Кампан поминутно смотрела на них, и ей казалось, что время остановилось, что уже целая вечность прошла с тех пор, как дамы расстались с Варикуром, а часы все еще не пробили четырех. Но стрелки все-таки ползли вперед, и наконец прозвучали четыре удара. Еще три часа, еще три вечности до наступления дня!

Но что это за новые звуки? Это не только пение, не только крики ярости: это шум борьбы, выстрелы, бряцанье оружия. Три женщины вскочили со своих стульев. Кампан вышла во вторую приемную, дверь которой она замкнула изнутри, и приложила ухо к замочной скважине. Нет, в той комнате было тихо; но снаружи раздавался страшный шум. Глухие удары потрясали стены дворца; слышались звенящие, металлические звуки, словно разбивали железную решетку.

— Надо узнать, что случилось, — сказала Кампан и, быстро решившись, отперла дверь, вошла в приемную и выглянула в окно, из которого можно было видеть большую часть главного двора.

Ее глазам представилось страшное зрелище! Решетка была разрушена, и народ наполнял двор. Там и сям мелькали факелы, озаряя дикие, страшные мужские и женские фигуры, напоминавшие картины из Дантова ада: женщины походили или на фурий, или на вакханок; мужчины — на кровожадных тигров. Красное пламя факелов освещало сжатые кулаки, блестящие кинжалы, ружья. И вся эта толпа ломилась во дворец, стремясь разрушить преграды, отделявшие королевскую семью от ее палачей.

Вот раздался громкий, торжествующий крик, от которого задрожали стекла; сквозь рев и вой толпы до ушей Кампан донесся вопль ужаса и боли.

— Это предсмертный крик, — дрожа, прошептала она и невольно отшатнулась от окна, — наверное, убили швейцарцев, стороживших вход во дворец, и теперь… вошли! О, Боже, Боже, что теперь будет с Варикуром!

Она выглянула в зал; в нем никого не было, но снаружи слышались шум борьбы и топот многочисленных ног. Вдруг наружная дверь распахнулась, и появился Варикур, втолкнутый в зал рычащей, воющей толпой. Он все еще старался задержать этот бешеный поток, преграждая ему путь своим телом, своим ружьем, которое он успел упереть в дверные косяки и таким образом остановить убийц на несколько мгновений. Его мундир был изорван, лицо покрыто смертельной бледностью, а на лбу зияла рана, из которой лила кровь.

— Пора, пора! — громко крикнул он. — Спасайте королеву, ее хотят убить!

Кампан захлопнула дверь, задвинула тяжелый засов, потом бросилась в приемную; здесь также замкнула и задвинула задвижками двери, потом без сил упала на колени.

— Боже! — молилась она, — Прими милостиво его душу!

— За кого вы молитесь? Кто умер? — в испуге спрашивали ее помощницы.

— Убили де Варикура, я слышала его предсмертный крик… Но не время плакать и жаловаться: надо спасти королеву! — И она бросилась в спальню.

В эту минуту раздался страшный грохот, сопровождаемый радостными криками торжества.

— Подавайте нам королеву, нам нужны кишки королевы! — долетели до женщин яростные возгласы.

— Выломали двери уже в приемном зале, — сказала Кампан и, подбежав к постели королевы, торопливо произнесла: — Ваше величество, ваше величество, проснитесь!

— Что случилось? — спросила Мария Антуанетта, садясь на постели. — Что случилось?

Ей ответили грохот падающих дверей маленькой приемной и рев пронзительных женских голосов. Только одна дверь отделяла теперь королеву от кровожадной толпы.

Мария Антуанетта вскочила с постели.

— Оденьте меня! Скорее! Скорее!

— Невозможно! Они выбивают дверь ружейными прикладами! Накиньте платье, вот туфли, надевайте на босые ноги! Скорее, через боковую лестницу!

Кампан побежала вперед; за нею спешили помощницы, поддерживая королеву и падавшие с нее одежды. Так они добежали через длинные коридоры и лестницы до спальни короля. Она была пуста!

— Боже мой, Кампан, где же король? Я хочу к королю! Мое место — возле него! Где король? — воскликнула Мария Антуанетта.