Царство. Паника

Ада кивнула.

– Ты проживешь долгую и здоровую жизнь, – сказала она. – С тобой не случится ничего плохого. У тебя всегда будет власть, и о тебе будут помнить веками.

– Это так? – Любопытство Екатерины победило страх. Нострадамус напророчил, что Франциск умрет в год своей свадьбы с Марией, и она отдала бы почти все, чтобы кто-нибудь сказал ей, что это неправда. Из всех ее детей Франциск был самым любимым. Мысль о его смерти была невыносимой. – Что ты еще можешь сказать мне? О Франциске? О всех моих детях?

– Могу сказать тебе, что твоя долгая и здоровая жизнь не будет так уж важна, – сказала малышка. – Ты будешь иметь власть во Франции до своей смерти, но к этому времени ты будешь одинокой старухой без поддержки семьи и друзей. Все твои дети умрут, не дожив до старости. Ты переживешь всех, кроме двоих, и когда тебя не станет, они не будут рядом с тобой.

Вцепившись в четки, которые она держала у кровати, Екатерина яростно замотала головой, глядя на своих визитеров.

– Ты ошибаешься, – сказала она, улыбаясь, несмотря на страх. – Вы пытаетесь напугать меня. Вы не знаете ничего о моем будущем или судьбе моей семьи. Вы просто дети.

Алис обменялась с сестрой взглядом. В комнате Екатерины снова подул ветерок, и все свечи замерцали, а потом полностью погасли. Все, кроме свечи в руках Алис.

– Все хорошо, – проговорила она. – Мы сейчас уходим. Ваши секреты в безопасности.

Ада встала на цыпочки и задула свечу, оставив Екатерину в кромешной тьме. Та закричала, не способная сдержаться, сжав четки в руках так крепко, что выступила кровь.

– Что такое, ваша светлость? – Марта с обеспокоенным видом открыла дверь покоев.

Екатерина оглядела комнату. Девочки ушли. Все свечи горели.

– Ничего, – сказала она, осторожно выпустила бусины из рук и положила их на тумбочку. – Наверное, я ненадолго уснула. Со мной все хорошо, правда.

Марта стояла в дверях, с сомнением глядя на нее.

– Я в порядке, – повторила Екатерина уверенным тоном. Марта кивнула и закрыла дверь. Держа прохладное полотенце в руках, Екатерина посмотрела на туалетный столик.

Баночка с наперстянкой исчезла.

Был уже почти закат, когда Мария обнаружила, что осталась одна. Она сидела у озера, по которому плыли лебеди, наблюдая, как уходит вечер.

Закат был гораздо красивее рассвета, и больше дамокловым мечом не висела над ней перспектива казни невиновного человека. Она уже простилась с Алис и Адой, которые сидели в карете, направляясь в Шамбор, чтобы учиться у лекаря в замке королевской семьи. Она стояла у ворот дворца, наблюдая, как карета увозит девочек, и знала, что они будут в безопасности в Шамборе и что о них позаботится человек, который был близким другом Нострадамуса и преданным другом Франциску и заботился о короле, когда тот был мальчиком. Но ей все равно было грустно наблюдать за тем, как они уезжают.

За это короткое время Мария успела привязаться к ним, и даже слишком – Франциск был прав. Девочкам надо было покинуть замок, чтобы начать новую жизнь, но более важным было то, что дворец не был безопасным местом для них. Они стали врагами Екатерины и друзьями королевы, и тяжело сказать, что было рискованней для них.

Но все же она уже по ним скучала. Она скучала по ощущению крошечной ладошки Ады в своей, вспоминала то, как она говорила все, что думала, не размышляя, стоит ли это озвучивать или нет. Она скучала по застенчивости Алис и по тому, как она раскрывалась, когда радовалась. За два дня она нашла дочерей, когда за целый год не смогла завести своего ребенка.

– Как ты себя чувствуешь? – Кенна села рядом с ней, и Мария подпрыгнула от испуга. Она и не понимала, насколько погрузилась в свои размышления.

– Я в замешательстве, – призналась Мария, положив голову на плечо подруги. Кенна запустила пальцы в густые волосы Марии и понимающе кивнула. – Эти несколько дней были такими странными. Ты ходила к лекарю?

– Да, я совершенно здорова, – подтвердила Кенна. – Так, несколько царапин и синяков.

– То, что ты сделала для девочки, – невероятно, – признательно проговорила Мария, стараясь не смотреть на синяки на запястьях подруги. – Твою храбрость не описать словами. Если бы у половины армии Франциска была твоя отвага, мы бы больше не проиграли ни одной битвы.

Кенна рассмеялась.

– Храбрость и глупость, – сказала она. – Боюсь, это опасное сочетание. А если ты туда еще и гордость добавишь, то не могу обещать, что результат всегда будет положительным.

– А я у тебя в долгу, – сказала Мария. – Если бы не ты и Грир, Алис сегодня уже бы не было.

– А что пыталась изобразить Екатерина? – спросила Кенна, сбрасывая свои домашние туфли, чтобы дать ногам отдохнуть на прохладной траве. Она старалась изгнать из памяти картины своего пленения и заточения в темном амбаре. – Она выяснила, кто отравил слуг?

– Она прислала записку Франциску – очевидно, кто-то признался, – вздохнула Мария. Ей была невыносима мысль об этом. Она столько сделала, чтобы спасти детей Феврье, но все равно член ее семьи отнял жизнь невинного. Так всегда будет при дворе? Око за око? – Чем меньше вмешиваешься в планы Екатерины, тем лучше.