Цель номер один

Но в нынешних элитарных школах с запредельной платой за обучение – соревнование не талантов детей, а кошельков родителей, у которых дети, в большинстве случаев, средних способностей. Кого же из них воспитывают?

В «Медовых лужках» этого не скрывали: «Следующее поколение российских политиков и бизнесменов, граждан мира. Людей, которые бы хорошо себя чувствовали в любой точке земного шара». Наиболее «продвинутые» из богатых родителей считали даже такие школы недостаточными и посылали своих отпрысков учиться в самые престижные учебные заведения США или Англии, в уверенности, что там-то уж дают подлинно элитарное образование и воспитание.

Вот в этом-то и заключалась главная ошибка и педагогов, и высокопоставленных родителей. Наши «хозяева жизни» полагали, что они уже вписались в ряды мировой элиты, стали в один ряд с Рокфеллерами или Ротшильдами.

Но они заблуждались. Рокфеллеры и Ротшильды знали, что российские миллионеры – просто воры, думавшие, что угроза посадки на нары для них миновала. Но справедливость скоро восторжествует, и те высокопоставленные воры, кто останется в России, пойдут под суд в нашей стране, а тех, кто убежит на Запад, либо вернут через Интерпол на Родину, либо там попросят представить документы о честном происхождении их миллиардов, после чего самих заключат в тюрьму, а денежки конфискуют.

А какой будет судьба их детей, получивших такое космополитическое образование, на что они будут способны? Они не знают российской жизни, от изнанки которой их так старательно оберегают. Какие это будут российские бизнесмены и политики? Какой страной они собирались руководить, если их родители сами оторвались от народа и обрекли 90 процентов населения на нищету и невежество?

Пушкин писал своему однокашнику князю Горчакову, будущему канцлеру Российской империи:

Нам разный путь судьбой назначен строгой,Вступая в жизнь, мы быстро разошлись,Но невзначай проселочной дорогой

Мы встретились и братски обнялись.

Это разошлись два представителя одного класса, различавшиеся лишь знатностью рода и размерами состояния, они действительно могли, встретившись, по-братски обняться. Что же общего будет у выпускника сельской школы, получившего самые элементарные познания на уровне середины XX века, и у «элитария» с утонченным современным космополитическим, антирусским образованием, смотрящего на недоучек из деревни как на «быдло»?

Вот и выходит, что «элитарии» – кандидаты либо на те же нары, либо на эмиграцию в страны Запада, где в них абсолютно никто не нуждается. Там своих «элитариев» хватает, и даже с избытком. Ведь российский ученый, профессор, приехавший работать в Штаты, часто получает там не такую же зарплату, как его американский коллега, а такую, как у американца-лаборанта. Чем же молодой российский «элитарий» лучше профессора-эмигранта?

Вот если бы Россия была оккупирована войсками НАТО (на что тайно надеялись и что своими действиями приближали находившиеся у власти либералы), то из воспитанников элитных школ вышли бы подготовленные сотрудники колониальной администрации, хотя их и проклинал бы наш народ. Но и эти расчеты не сбылись.

Как было показано в предыдущей главе, времена меняются. Кончатся и эксперименты в духе Фурсенко. Однако этого мало. Нужна полная перестройки российской школы в соответствии с требованиями XXI века и русскими традициями. Но на этот раз речь должна идти не об еще одной «перестройке», каких в XX веке наша школа пережила множество, а о полном отказе от средневековой организации образования и воспитания, господствующей еще ныне в мире, и о замене ее новой, гуманистической. Это будет подлинной школьной революцией. Насколько мы к ней готовы?

«ВОСПИТАНИЕ СОВЕРШЕННОЙ ЛИЧНОСТИ» ИЗ-ПОД ПАЛКИ