Цель номер один

К счастью, типологические сходства на являются фатальными. И яркий пример тому – отношения России с Индией, этой «самой большой демократией мира». И впрямь, в плане устройства общества (а в известной степени и в смысле многих ценностей) наши две страны практически не имеют ничего общего. Индия – самая настоящая демократия западного типа, к которой даже вся западная правозащитная общественность не может подкопаться в плане пресловутых «прав»; Россия же в ее архетипе – это общество тоталитарной демократии, чьи социальные ценности ничего общего не имеют с европейскими. И тем не менее СССР и Индия довольно быстро (после кратковременного ожидания, что в Индии должна непременно победить социалистическая революция) нашли в друг друге союзников не-разлей-вода (что было очень кстати в эпоху «холодной войны»).

В чем же причина такой вроде бы парадоксальной (но проверенной временем) дружбы? Думается, одна из важнейших причин – то, что парламентская демократия для индийцев – атрибут жизни, а не орудие распространения своего геополитического влияния, как для англосаксов. Да, западная демократия – это, прежде всего, орудие порабощения народов иных культур.

А вот Индия не стремится весь мир выстроить под себя; она просто существует в парламентской системе. И это, оказывается, не мешает дружеским отношениям со страной, построенной на полностью противоположных началах!

Вот и большая либеральность степных традиций – вовсе не причина для враждебности центральноазиатских стран и России. Если она в чем-то и проявляется, то в достаточно активных контактах этих двух стран, скажем, с Евросоюзом (а Казахстан даже стал… очередным председателем ОБСЕ!). Вот здесь, наверное, играет роль фактор типологической общности с Европой, и делать из этого ни сенсацию, ни трагедию не стоит. Ведь главного – желания уничтожить российскую политическую традицию (если надо, то вместе с самим народом) – у наших центральноазиатских друзей не наблюдается. А значит, и особых глубинных причин, стоящих на пути нашей будущей дружбы, нет.

Но вернемся к Киргизии.

Новая власть, установившаяся в Киргизии после «революции тюльпанов», тоже была построена оригинально. Президент Курманбек Бакиев, южанин, – крепкий хозяйственник, а вынужден был руководить силовыми структурами. Тогдашний премьер-министр Феликс Кулов, северянин (революция освободила его из тюрьмы), – профессиональный милиционер, а должен был управлять экономикой. И хотя оппозиция добивалась превращения президентской республики в парламентскую, частично она этого добилась в ходе нового противостояния с властью в ноябре 2006 года. А народ видит, что такая беспомощная власть вряд ли способна обеспечить хозяйственное возрождение страны.

Клубок острых противоречий завязан в наиболее плодородной зоне Средней Азии – в Ферганской долине, которая разделена между Киргизией, Узбекистаном и Таджикистаном и представляет собой этнический котел. Впрочем, и население других районов этих республик тоже этнически неоднородно. В Киргизии, например, 12 процентов населения составляют узбеки, а немало киргизов проживает в Узбекистане, Таджикистане и даже в Синьцзяне.

Через киргизский город Ош (и далее на Бишкек) проходит дорога из таджикского Горного Бадахшана, которую считают главной артерией наркотрафика в Евразии (она находится под контролем чеченцев и ингушей, предки которых были высланы в свое время с Кавказа).

Киргизия вошла и в ЕвроАзЭС, и в ОДКБ, и в ШОС. Отношения к России и к русским здесь даже в самые трудные времена, до последних месяцев, оставались в целом доброжелательными. В стране создан Славянский университет, русский язык имеет статус официального и широко используется в общении. Не только власть, но и оппозиция (не считая ультранационалистов, не пользующихся широкой поддержкой в народе) не выступают против дружеских отношений с Россией.

Но внутренняя обстановка в стране и после революции остается нестабильной, а в случае обострения межэтнических и социальных противоречий речь может пойти о самом существовании Киргизии как единого самостоятельного государства. Не раз высказывалось мнение, что Киргизию может спасти интеграция с Казахстаном, которая выглядит скорее как поглощение горной республики ее степным соседом (примерно так же российские верхи рассматривают интеграцию России и Белоруссии). Президенты Киргизии и Таджикистана заявили о желании их республик присоединиться к Таможенному союзу России, Казахстана и Белоруссии. (Да ведь многие тысячи киргизов вынуждены были уехать на заработки в Россию, в Москве они составляют значительную часть неквалифицированной рабочей силы – дворников, подсобных рабочих на стройках и пр.)

Это не случайно. Интеграция в рамках ЕвроАзЭС дает плоды, в частности, намечаемое объединение центральноазиатского энергетического кольца с российским позволит улучшить снабжение участников проекта электроэнергией.