Цели и средства

— Он спросил меня, стоит ли рассказать ученикам об анимагах, – продолжал Альбус. – Третьему курсу о них рассказала Вильгельмина. Как‑то странно, ты не находишь, Минерва? Кто во что горазд… Может, лучше бы ты сама рассказала? Первокурсникам, на трансфигурации. Кто лучше тебя знает? Да и им не будет так скучно спички в иголки превращать, пусть видят вершины.

— Да трансфигурация‑то ни при чем… – начала Минерва.

— А уход за магическими существами при чем? – резонно возразил Альбус.

Так Рем получил компанию. Впрочем, о тайных умениях своих подопечных Минерва узнала позже, а тогда просто радовалась, что Рем нашел себе друзей. Чаепития стали редкими, а потом и вовсе прекратились, но он был прежним – открытым и славным, и именно к нему в первую очередь она обращалась, когда отчитывала неугомонный квартет.

Он был таким в школе и после, в Ордене, до ужасной ночи Хэллоуина. Потом Минерва видела его только раз, на общем собрании, когда Альбус распустил Орден до худших времен, и следующая встреча случилась только через двенадцать лет. Одним августовским днем Альбус сообщил о новом преподавателе защиты от темных искусств, и в учительскую шагнул поседевший и потрепанный мужчина, в котором не осталось и следа ни от испуганного мальчика с чашкой переслащенного чая, ни от сорвиголовы Рема, мародерской совести. Минерва пригласила его на чай и приготовилась расспрашивать о годах отсутствия и скитаний, и сочувствовать, и вспоминать, и лишь через час разговора обнаружила вдруг, что рассказывает, делится и дает советы, а Рем слушает – и замечательно, кстати, фыркает, хмурится и сочувствует.

Волк как есть, осторожный, одинокий и вполне самодостаточный, – только поди разгляди его за всеми этими треснутыми чашками, вежливыми улыбками, шоколадками и восторженными слухами: «А как он Пивза… А как он Снейпа…».

Эван и дешевая стрижка

Волосы на затылке отросли и неприятно цепляли высокий ворот свитера. Эван взъерошил их и пробормотал под нос:

— Подстричься бы…

Чарли услышал.

— Подстричься в смысле подстричься или к Ольге? Если к Ольге – топай в «Змея», портал до Бухареста каждый вечер в полвосьмого. А если подстричься, то Штефу попроси. За двадцать грошей она тебя обкорнает и побреет, а за пятьдесят сделает модельную стрижку.

Эван побренчал мелочью в кармане и сунул нос в камин.

— Лавка сувениров. Домнишоарэ Штефо…

Чарли негромко гоготнул за спиной. На правах старожила он неизменно радостно потешался над Эвановой манерой всем выкать и всех титуловать. Впрочем, саму домнишоару любезное обхождение вполне устроило, и она пообещала явиться через четверть часа и обстричь домнула Эвана, как он пожелает.

Камин полыхнул через десять минут, но вылез из него Корнелиу.

— Скидываться будете?

— На что? – вздохнул Чарли.

— На утренний груз. Пятнадцать дукатов убытку.

— Если не ошибаюсь, Тодорова собиралась вычесть из зарплаты у того, кто Ромашкин вольер забыл закрыть, – заметил Эван. – Неужели концов не нашла?

— Ты, я смотрю, никогда не ошибаешься, – хмыкнул Корнелиу. – Всеслав ее не закрыл. Вот мы и скидываемся, на круг гроши выходят.

— По сколько? – вмешался Чарли.

— По сколько не жалко.

Чарли потянулся к кошельку.

— Ты, Лысый, не сопи, никто тебе в карман не лезет, – заговорил Корнелиу. – Не хочешь – не участвуй. У Слава и так ползарплаты на его отраву уходит, а ему это триста лет не надо, он ее из‑за нас пьет. Его после каждого полнолуния еще сутки кидает.

— Вот с этого б и начал, – пробормотал Эван, быстро взглянул на взнос Чарли и добавил столько же. Корнелиу молча исчез в камине.

— Слав жаловался, аптекарь опять новый, – примирительно заговорил Чарли, – и зелье варит хуже прежнего.

— В загон чего лезть, если кидает, – не сдавался Эван.

— Так Ромашка же! Она, по–моему, кроме Всеслава, вообще никого на дух не переносит.

Чарли умолк, потому что камин снова полыхнул, и на этот раз из него выбралась Штефа с новым, замечательным и уже дважды успешно примененным заклинанием ультрамодной стрижки, и очень огорчилась, что Эван предпочел банальную стрижку под машинку.

Потом, свежий и подстриженный, он еще посидел у стола, выстукивая сложный ритм по обложке румынского словаря, нацарапал список ингредиентов на клочке пергамента, вычеркнул те, что были на аптечном складе.

— Лысый, задолбал стучать, – ругнулся Чарли. – Петь не можешь – свисти, что ли. Тоже мне, Орсино Трастон…

Эван кивнул и снова сунулся к камину.

— Лаборатория. Домнишоарэ Дрэджеску…

— Флорика!

— Флорика, – уступил он.

— Чего?

— Вы не могли бы заказать в аптеке вот эти составляющие для аконитового зелья? Я попробую его приготовить. Если испорчу, возмещу стоимость.

Флорика присела у камина, посмотрела сочувственно:

— Эван, я пыталась, три раза, у меня ничего не вышло. Даже если цвет и вкус получались приблизительно как в описании, оно все равно не работало. А та гадость, что Слав покупает, конечно, ужасная, но хотя бы действует как надо.

— Если бы она действовала как надо, его б не кидало. Закажите за мой счет.

— Ладно, – вздохнула она. – Не тычь мне свою бумажку, а то я не знаю, что для аконита нужно. Закажу.

— Благодарю вас.